ПЕН-клуб

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ПЕН клуб»)
Перейти к: навигация, поиск

ПЕН-клуб (англ. PEN International) — международная неправительственная организация, объединяющая профессиональных писателей, поэтов и журналистов, работающих в различных литературных жанрах. Основана в 1921 году в Лондоне английскими писателями Джоном Голсуорси и Кэтрин Эми Доусон-Скотт. Объединяет около 100 национальных ПЕН-клубов[1]. Правление организации размещается в Лондоне[2].





История

Название клуба — ПЕН — аббревиатура от английских слов «poet» (поэт), «essayist» (эссеист), «novelist» (романист), складывающаяся в слово «PEN» — авторучка. Целью организации является содействие творческому сотрудничеству писателей всего мира. Целью ПЕН-клуба также является развитие практики художественного перевода. Организация поддерживает писателей, находящихся в тюремном заключении, испытывающих материальную трудности либо замалчиваемых политическими режимами, которые участники клуба определяют как репрессивные. Официальное название ПЕН-клуб ныне преобразовано во Всемирный (или Международный) Союз Писателей.

ПЕН-клуб был учрежден 5 октября 1921 года в Лондоне по инициативе английской писательницы Кэтрин Эми Доусон-Скотт и писателя Джона Голсуорси, который стал первым руководителем клуба.

Руководящий орган ПЕН-клуба — международный совет, в который входят президент, переизбираемый каждые два года, генеральный секретарь, казначей и 7 членов, представляющие ПЕН-центры разных стран. С 2003 по 2009 год пост президента занимал чешский писатель Иржи Груша. Сейчас президент ПЕН-клуба — канадский эссеист Джон Ралстон Соул.

Структура

В настоящее время (2010) в клуб входят 144 национальных центра из 101 страны. Национальные центры формируются по языковому принципу. Согласно документам организации, членство в ПЕН-клубе открыто для всех профессиональных писателей, независимо от национальности, языка, расы или вероисповедания. Обязательным условием является наличие творческих трудов и две рекомендации членов ПЕН-клуба с двухлетним стажем. Решение о приеме принимает исполнительный комитет ПЕН-клуба. Согласно уставу, главной сферой деятельности клуба является защита писательских прав, борьба за свободу слова и личности, против цензуры. Первое положение устава гласит: «Национальная по своему происхождению литература не знает границ»[2].

В рамках международного ПЕН-клуба действуют следующие комитеты: «Писатели в заключении» (штаб-квартира в Лондоне), «Писатели-женщины» (Австралия), по вопросам перевода и лингвистики (Скопье), «Писатели в эмиграции» (Торонто), «Писатели за мир» (Любляна).

Ежегодно ПЕН-клуб проводит всемирные конгрессы поочередно в Европе, Азии, Африке и Америке — в странах, где имеются национальные ПЕН-центры. В 2000 году в России впервые прошел Всемирный конгресс ПЕН-клубов под председательством лауреата нобелевской премии Гюнтера Грасса.

Президенты ПЕН-клуба

Президенты международного ПЕН-клуба
Джон Голсуорси 1921–1932
Герберт Уэллс 1932–1935
Жюль Ромэн 1936–1939
Президентский комитет военного времени: Дени Сора, Франсуа Мориак, Торнтон Уайлдер, Ху Ши 1941–1946
Морис Метерлинк 1947–1949
Бенедетто Кроче 1949–1953
Чарлз Морган 1954–1956
Андре Шамсон 1957–1959
Альберто Моравиа 1960–1962
Виктор ван Врисланд 1963–1965
Артур Миллер 1966–1969
Пьер Эмманюэль 1970–1971
Генрих Бёлль 1972–1973
Виктор Соден Притчетт 1974–1976
Марио Варгас Льоса 1977–1979
Пер Вестберг 1979–1986
Фрэнсис Кинг 1986–1989
Рене Тавернье май – ноябрь 1989
Пер Вестберг (и. о.) ноябрь 1989 – май 1990
Дьёрдь Конрад 1990–1993
Роналд Харвуд 1993–1997
Омеро Аридхис 1997–2003
Иржи Груша 2003–2009
Джон Ролстон Сол 2009 –

Русский ПЕН-центр

Русский ПЕН-центр был образован в 1989 году[1]. Президентом является Андрей Битов. Вице-президентами были при жизни: Андрей Вознесенский и Белла Ахмадулина. В настоящее время вице-президентом является Алексей Симонов. Исполнительный комитет: Юнна Мориц, Константин Кедров, Людмила Улицкая, Борис Евсеев, Александр Городницкий, Евгений Бунимович, Вячеслав Пьецух. Генеральный директор — Алексей Симонов.

Идею создать ПЕН-центр в СССР предложил в 1975 году писатель Владимир Войнович. В ответ КГБ было поручено провести с ним «беседу предупредительного характера». Во время этой «беседы» кагэбэшники его отравили, о чем Войнович написал в повести «Дело № 34840». Когда в 1989 году ПЕН-центр в СССР все же организовался и было объявлено, что он создан для всех русских писателей, Войновича долго туда не принимали, требуя о него заявление и рекомендации, но в конце-концов приняли и без них. Затем руководство игнорировало Войновича, вычеркивало из разных списков (например, из состава делегации на съезд ПЕНа в Праге). Войнович решил, что такой ПЕН не нужен: «Теперь могу сказать прямо, что и мне он не нужен, и обществу от него — такого, какой он есть, — никакой пользы нет. Эта организация должна быть реально правозащитной и принципиальной в своих действиях, а если её руководители не желают заступаться за кого-то, опасаясь, что власть рассердится и объявит их иностранными или нежелательными агентами, то грош им цена»[3].

В 2015 году о выходе из ПЕН-центра объявили также писатель Лев Тимофеев и поэт Игорь Иртеньев[4].

Известные члены ПЕН-клуба

См. также: Члены ПЕН-клуба

См. также

Напишите отзыв о статье "ПЕН-клуб"

Примечания

  1. 1 2 ПЕН-клуб // Большой Энциклопедический словарь. 2000.
  2. 1 2 [krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/PEN-KLUB.html ПЕН-клуб] — статья из энциклопедии «Кругосвет»
  3. [www.novayagazeta.ru/arts/71448.html Владимир Войнович: «У вождей с либеральными намерениями, но диктаторским характером ум требует одного, а натура другого»] // Новая газета, 15.01.2016
  4. [www.colta.ru/news/9492 Игорь Иртеньев заявил о выходе из ПЕН-центра] // Colta.ru, 8.12.2015

Ссылки

  • [www.pen-international.org/ Сайт Международного ПЕН-клуба]
  • [www.penrussia.org/ Русский ПЕН-центр], [www.internationalpen.org.uk/index.cfm?objectid=D15B12D2-E0C4-ED84-01E752EB827BC9BD ссылка с международного сайта]
  • [pen-centre.by/ Белорусский ПЕН-центр]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий ПЕН-клуб

Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.