ПТМ-3
Поделись знанием:
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
| ПТМ-3 | |
| Тип: |
противотанковая |
|---|---|
| Разработана: | |
| На вооружении: | |
| Материал корпуса: | |
| Общая масса: |
4,9 кг |
| Размер: |
33,0×8,4×8,4 см |
| Взрывчатое вещество: |
1,8 кг (ТГА-40) |
| Взрыватель: |
неконтактный магнитный |
| Температурный диапазон: |
−40 — +50 °C |
ПТМ-3 (от Противотанковая мина) — советский инженерный боеприпас, предназначенный для выведения из строя колесной и гусеничной техники противника за счет разрушения их ходовой части или поражения днища кумулятивной струей в момент, когда машина оказывается над местом установки мины.
Для установления мины применяются средства дистанционного минирования (ПКМ-1, ВСМ-1, УМЗ, УГМЗ) с кассетой КПТМ-3.
Тактико-технические характеристики
- Тип мины — противотанковая противогусеничная кумулятивная кассетная
- Материал корпуса — сталь
- Масса мины — 4,9 кг.
- ВВ основного заряда — ТГА-40
- Масса основного заряда ВВ — 1,8 кг.
- Габаритные размеры мины в боевом положении:
- Дистанция реакции датчика цели на танк — 0,5-1,0 м.
- Время перевода в боевое положение — 60 сек
- Время боевой работы — 16-24 час
- Самоликвидация/самонейтрализация — да/нет
- Извлекаемость — нет
- Обезвреживаемость — нет
- Штатный взрыватель — ВТ-06
- Тип взрывателя — неконтактный, реагирующий на изменение магнитного поля
- Электропитание взрывателя — элемент РЦ-53У
- Гарантийное время годности взрывателя — не более 1 года.
- Температурный диапазон применения — -40°C - +50°C
- Гарантийный срок хранения — 10 лет
Напишите отзыв о статье "ПТМ-3"
Примечания
Литература
- Руководство по дистанционному минированию в операции (бою) / Под редакцией М. Карагодина. — М.: Военное издательство, 1986
- Инженерные боеприпасы. Руководство по материальной части и применению. Книга шестая. — М.: Военное издательство МО СССР, 1988. — 200 с.
Ссылки
- [www.gunsite.narod.ru/ptm3.htm Противотанковая мина ПТМ-3 на страницах www.gunsite.narod.ru]
- [www.saper.etel.ru/mines/ptm-3.html Противотанковая мина ПТМ-3 на страницах www.saper.etel.ru]
- [eragun.org/minen/miny/rusmin_69.html Противотанковая мина ПТМ-3 на страницах eragun.org]
- [www.youtube.com/watch?v=wOK_BXxII7Y Документальный фильм о ПТМ-3 «Ударная сила: дьявольское поле войны»]
Отрывок, характеризующий ПТМ-3
– А вот барину наточить саблю.– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
