Родригес, Пабло
| Пабло Родригес | |
| исп. Pablo Rodríguez Grez | |
| Имя при рождении: |
Пабло Родригес Грес |
|---|---|
| Дата рождения: |
20 декабря 1937 (86 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Партия: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
политик, адвокат, советник генерала Пиночета |
Пабло Родригес Грес (исп. Pablo Rodríguez Grez; 20 декабря 1937, Сантьяго) — чилийский крайне правый политик и юрист. Лидер организации Родина и свобода (Patria у Libertad), сыгравшей важную роль в свержении Сальвадора Альенде. Личный адвокат Аугусто Пиночета.
Содержание
В оппозиции к Альенде. «Родина и свобода»
Родился в семье директора художественного училища. В 1960 году окончил юридический факультет Чилийского университета по специальности «правоведение и социальные науки».
С юношеских лет увлекался политикой. Придерживался правонационалистических взглядов, близких к испанскому фалангизму и итальянскому фашизму. После прихода к власти в 1970 году социал-коммунистического «правительства народного единства» во главе с Сальвадором Альенде ушёл в жёсткую оппозицию. Основал Гражданский комитет «Родина и свобода».
Участвовал в формировании боевых групп «Чилийской антикоммунистической молодёжи». Выступал за силовое свержение Альенде. Консолидировал группировки правой (националисты) и ультраправой (национал-синдикалисты) оппозиции в Независимый республиканский фронт. Наиболее активные его элементы концентрировались в «Родине и свободе». Костяк организации Родригеса составляли праворадикальные и католические студенты из зажиточных семей Сантьяго и Вальпараисо.
1 апреля 1971 года в выступлении на стадионе Пабло Родригес провозгласил создание единого фронта, противостоящего марксистско-тоталитарным тенденциям и превращению Чили в «подобие Кубы и СССР». Основой этого фронта становилась учреждённая Родригесом Родина и свобода. Её идеология основывалась на национализме, корпоративизме и антикоммунизме.
Родригес установил связи с представителями бизнеса, профсоюзов, студенческих ассоциаций. Он активно поддерживал забастовочное движение (шахтёры, водители грузовиков, торговцы, врачи, преподаватели, юристы) против правительства Альенде.
«Родина и свобода» развернула кампанию гражданского неповиновения — уличные шествия и беспорядки, «марши пустых кастрюль». Боевики «Родины и свободы» совершили ряд террористических атак[1] — нападений на леворадикальных активистов, взрывов, диверсий. Им приписываются[2] убийства лояльных Альенде военных — главнокомандующего вооружёнными силами Рене Шнайдера и президентского военно-морского адъютанта Артуро Арайя Питерса. Силовые акции осуществлялись в контакте с антиправительственно настроенными офицерами военно-морской разведки.
После неудачной попытки военного переворота в июне из 1973 года Родригес был обвинён в терроризме и мятеже. Он укрылся в посольстве Эквадора, затем он перебрался в Кито. Нелегально вернулся в Чили незадолго до 11 сентября 1973 года.
Деятельность при режиме Пиночета
Ультраправые боевики активно подключились к подавлению левого сопротивления военному режиму. Они участвовали в произвольных арестах, допросах и политических убийствах. «Родина и свобода» являлась основным гражданским союзником хунты Пиночета. Однако уже 13 сентября организация была распущена. Военные власти не терпели самостоятельной политической активности не только слева, но и на правом фланге.
Первая официальная встреча Пабло Родригеса с Аугусто Пиночетом состоялась 12 марта 1974 года. Родригес решительно выступал в поддержку хунты. Многие активисты «Родины и свободы» заняли места в аппарате нового режима. Родригес полностью солидаризировался с пиночетовской административно-карательной политикой. Он стал одним из ближайших советников Пиночета по политическим и правовым вопросам. В некоторых случаях позиция Родригеса была даже более жёсткой. Так, в 1974 году именно он настоял на запрете центристской Христианско-демократической партии (первоначально поддерживавшей режим).
Я самый скромный и самый верный солдат нашего дела.
Пабло Родригес[3]
В то же время Родригес не соглашался с экономическим курсом Пиночета и даже позволял себе сдержанную критику. Фашистская доктрина Родригеса предполагала корпоративное устройство общества и авторитарное государственное регулирование хозяйства. (Эти взгляды отчасти укладываются в концепцию латиноамериканского «гремиализма»[4], основанную на католической социальной доктрине. Однако «гремиалисты» осуждают коллективистские тенденции и авторитарные крайности корпоративизма).
В 1977 году он требовал государственных компенсаций вкладчикам, потерявшим сбережения в ходе реформ. Пиночет же принял на вооружение экономический неолиберализм «чикагской школы» и в этих вопросах не прислушивался к политическому советнику. Это привело к охлаждению между ними и снижению влияния Родригеса. Ультраправые радикалы и неофашисты не смогли установить полный политический контроль над Чили[5]. Верх взяли традиционные консерваторы в политике и неолибералы в экономике.
В 1983 году, в условиях некоторой либерализации политического режима, Родригес попытался создать корпоративно-фашистское Движение национального действия. Однако попытка не была поддержана властями и не имела успеха. В 1988—1989 годах, в процессе перехода к гражданскому правлению, Родригес предлагал свою кандидатуру в президенты. Однако режим выдвинул более умеренного кандидата Эрнана Бучи, сторонника пиночетовской экономической политики.
В демократической Чили
На президентских выборах 1989 года победу одержал христианский демократ Патрисио Эйлвин. Пиночет собрал экстренное совещание, на котором Родригес предлагал аннулировать результаты, но снова не получил поддержки. В демократической Чили Пабло Родригес утратил всякое политическое влияние и сосредоточился на профессиональной деятельности юриста.
16 октября 1998 года Аугусто Пиночет был арестован в Лондоне по запросу испанского судьи Балтасара Гарсона. Он обвинялся в причастности к убийствам нескольких испанских граждан, принадлежавших к чилийскому левому подполью. Родригес принял на себя функции адвоката Пиночета[6] и исполнял их до кончины генерала в 2006 году. Он проявил серьёзную юридическую квалификацию, отклоняя обвинения политического и особенно финансового характера. Во многом благодаря умелой юридической защите Пиночет избежал суда, несмотря на яростные требования левых[7].
С 1978 по 1997 год Родригес был профессором кафедры гражданского права юридического факультета Чилийского университета. Несколько раз был признан лучшим преподавателем. В 1997 году покинул университет под давлением левой общественности. Является деканом юридического факультета Университета развития[8], основанного учёными-корпоративистами и «гремиалистами». Совладелец крупной юридической фирмы «Родригес, Вергара и Ко».
В практической политике Пабло Родригес в настоящее время не участвует, с политическими выступлениями выступает редко. Однако он остаётся морально-политическим авторитетом для чилийской правой молодёжи. В середине 2006 годов отмечалась попытка воссоздать «Родину и свободу». Молодые правые активисты участвовали в столкновениях с «леваками» в дни поминовения Пиночета (декабрь 2006 года).
Пабло Родригес — автор двух десятков книг. Большая часть его трудов относится к сфере профессиональной юриспруденции. Несколько работ посвящены политической тематике.
См. также
Напишите отзыв о статье "Родригес, Пабло"
Примечания
- ↑ [www.cedec.cl/artiklar/artikelPost.cfm?show=1115&sammaKategori=Z ERG. Centro de Estudios por la Democracia y Defensa del Ciudadano. Santiago CHILE]
- ↑ [web.archive.org/web/20121004045623/www.lanacion.cl/prontus_noticias/site/artic/20050319/pags/20050319214337.html ¿QUIÉN MATÓ AL COMANDANTE ARAYA?]
- ↑ [www.puntofinal.cl/010119/nactxt2.html PABLO Rodríguez Grez: aconsejó a Pinochet no acatar a los tribunales]
- ↑ [webcache.googleusercontent.com/search?q=cache%3Arln.fm%2Fauthors%2Fkitty_s%2F1062-chiliyskaya-pravaya-istoki-i-osobennosti.html&oq=cache%3Arln.fm%2Fauthors%2Fkitty_s%2F1062-chiliyskaya-pravaya-istoki-i-osobennosti.html Китти Сандерс, Мецкаль Джонс. Чилийская правая: истоки и особенности]
- ↑ [www.latercera.com/noticia/politica/2013/09/674-541038-9-fundador-de-patria-y-libertad-dice-que-los-ministros-de-pinera-fueron-complices.shtml Fundador de Patria y Libertad dice que los ministros de Piñera fueron «cómplices activos» de Pinochet]
- ↑ [www.archivochile.com/Chile_actual/06_ddhh/chact_ddhh0114.pdf Funa a Pablo Rodrigez Grez Fundador de Patria y Libertad y actual abogado de Augusto Pinochet]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=wXg0X18MoKs Escrache a Pablo Rodriguez Grez, abogado de Pinochet]
- ↑ [derecho-scl.udd.cl/noticias/2010/05/pablo-rodriguez-grez/ PABLO RODRÍGUEZ GREZ]
Отрывок, характеризующий Родригес, Пабло
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
