Пабло де Рока

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пабло де Рока
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пабло де Рока (настоящие имя и фамилия — Карлос Диас Лойола, исп. Pablo de Rokha; 17 октября 1895, Ликантен — 10 декабря 1968, Сантьяго, Чили) — чилийский поэт, публицист, педагог, общественный деятель. Лауреат Национальной премии Чили в области литературы (1965).

Пабло де Рока считается одним из четырёх основных национальных поэтов Чили, наряду с Пабло Неруда, Висенте Уидобро и Габриэлой Мистраль.





Биография

Родился в семье аристократа, разорившегося землевладельца. Был старшим среди 19 детей в семье.

В 1902 году поступил в духовную семинарию, из которого был исключен в 1911 году за ересь и атеизм, вызвав возмущение дирекции тем, что открыто читал авторов, запрещенных Церковью, таких как Вольтер, Фридрих Ницше и Рабле.

В 1912 году поступил в Чилийский университет, но вскоре бросил учёбу. Стал писать для нескольких журналов.

В 1922—1924 П. де Рока основал журнал Динамо.

Преподавал на факультете философии и литературы Чилийского университета в Сантьяго (1933—1940), был редактором журнала «Мультитуд» с 1938 г., председателем профсоюза чилийских писателей с 1943 года.

Присоединился к движению анархистов. К 1930 году Пабло де Рока — активный сторонник идей марксизма-ленинизма и советского сталинизма, которые он сочетал с христианской этикой. Это привело его к вступлению в 1936 году в Коммунистическую партию Чили и поддержку Народного фронта Чили в ходе избрания президента П. Агирре Серда в 1938 году. Компартия выдвинула его кандидатом в конгресс, но в 1940 году он был исключен из партии после нарушений партийной дисциплины и нападок на некоторых лидеров партии.

В 1944 году президент Хуан Антонио Риос предложил ему должность посла Чили по культуре в Северной и Южной Америке. В этот период поэт посетил 19 стран континента.

Новый президент Чили Габриэль Гонсалес Видела принял Закон о защите демократии и в стране начались репрессии против Коммунистической партии Чили и анархистов. После нескольких лет проведённых в изгнании, П. де Рока в 1949 году вернулся на родину.

Творчество

П. де Рока — поэт-авангардист.

«Он был существом могучим, своего рода, боксером от поэзии, о котором ходили самые сумасшедшие слухи. С его именем связывались покушения анархистов, мошенничества… Он был фактически дадаистом экспрессионистом, который привнес в Чили культурную провокацию. Он был неугомонным, способным нанести обиду, и в литературных кругах распространял атмосферу ужаса и черноты. Этих фраз, вольных как залпы салюта, должно быть достаточно, чтобы дать тебе представление о его бешеной горячности»: «Подожгите поэму, обезглавьте поэму… Возьмите любой матерьял. как звезды берут средь червей… Покуда живут Небеса Господни в теле людском… Ты, ты станешь центром для Бога, словно секс, будешь центром Его… Тело Бога стонет в моих потрохах. Я буду Вечность глушить прикладом ружья своего»

— [joker-way.com/blog.php?m=dshow&bid=3&cid=22&id=421 Алехандро Ходоровски. Психомагия. Поэтический акт (ч.1) (Alejandro Jodorowsky. Psicomagia. El acto poético)]

Автор стихов и поэзии, в том числе, «Жалобы» (1922), «У» (1927), «Сатана» (1927), «Уравнение» (1929), «Автопортрет в отрочестве», «Элегия на смерть Ленина», «Морфология террора» (1942), «Великая хартия вольностей Америки» (1948), «Чёрный огонь» (1953) и др.

Тяготел к политическим темам, к публицистичности: сборники «Осенняя песнь» (1933), «Ода памяти Горького» (1936), «Проклятие фашистскому зверю» (1937), «Пять красных песен» (1938), «Песнь о Красной Армии» (1944).

Сборники: «Язык мира» (1958), «Зимняя сталь» (1961), «Массовый стиль» (1965) и др.

Семья

В браке с Луизой А. Сандерсон родились девять детей, в том числе, Карлос, который впоследствии стал поэтом, Луко и Хосе, стали художниками. Двое из детей умерли в детстве.

В последствие, мучимый горем из-за преждевременной смерти его жены от рака, смертью сына Карлоса в 1962 году от передозировки наркотиков, самоубийства в 1968 сына Пабло, поэт через 4 месяца сам покончил собой, выстрелив себе в рот.

Напишите отзыв о статье "Пабло де Рока"

Примечания

Литература

  • [www.e-reading.club/chapter.php/1017114/743/Poeziya_Latinskoy_Ameriki.html Элегия на смерть Ленина. Перевод С. Гончаренко]

Ссылки

  • [www.memoriachilena.cl/602/w3-article-3636.html Биография]

Отрывок, характеризующий Пабло де Рока

В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.