Павленко, Андрей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Павленко.
Андрей Николаевич Павленко
Дата рождения:

14 октября 1958(1958-10-14) (65 лет)

Место рождения:

Рига, Латвийская ССР

Страна:

СССР, Россия

Научная сфера:

философия

Место работы:

Институт философии РАН

Учёная степень:

Доктор философских наук (2000)

Учёное звание:

Профессор (2008)

Альма-матер:

МГУ им. М. В. Ломоносова (1985)

Сайт:

[www.youtube.com/channel/UCXFKZpLGHytWNbg5iDT_R9g Kan't keep quiet]

Андре́й Никола́евич Павле́нко (род. 14 октября 1958) — русский философ, специалист в области философии науки, онтологии и эпистемологии, профессор, доктор философских наук.





Биография

А. Н. Павленко родился в Риге (Латвийская ССР) в семье инженеров. После получения среднего образования работал оформителем в художественной мастерской. С 1977 по 1979 год — служба в СА. В 1980 году поступил на философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Во время обучения слушал курсы на философском и физическом факультете МГУ. В 1985 году с отличием заканчивает философский факультет и поступает в аспирантуру. В июне 1989 года защитил кандидатскую диссертацию «Динамика эволюции космологического знания» по специальности «Философия науки» (Научный руководитель — член-корр. РАН С. Т. Мелюхин). В июне 1990 года принят на работу в качестве научного сотрудника в Институт философии АН СССР. В июне 1999 года защитил в Институте философии докторскую диссертацию «Реконструкция эпистемологического поворота в европейской космологии» по специальности «Философия науки»[1]. С 1996 года преподает на философском факультете МГУ, с 1999 года — на гуманитарно-социальном факультете РУДН, а с 2006 года — на кафедре «Истории и философии науки» РАН. С 2000 года — ведущий научный сотрудник ИФ РАН. С 2005 года в рамках отдела «Философия науки и техники» ИФ РАН возглавляет исследовательскую группу «Онтология» и научный семинар «Онтология науки».

Читает доклады и лекции за рубежом, например, в США[2], Финляндии[3], Литве[4], Белоруссии[5], Испании[6] и Австрии[7].

С 2010 по 2015 годы в качестве научного coруководителя (вместе с профессорами А. И. Осиповым и В. Н. Первушиным) принимал участие в организации шести конференций «Наука, философия, религия», проходивших в Дубне[8][9][10].

Женат. Сын — Павленко Тимофей Андреевич[11].

Научная деятельность

Методологический анализ оснований современного физико-космологического знания

Методологический анализ природы античного, нововременного и современного физико-космологического знания приводит А. Н. Павленко к выводу о существовании «эпистемологического поворота» в современном физико-космологическом знании от нововременных стандартов и ценностей к стандартам и ценностям физико-космологического знания в античности. Вывод о существовании «эпистемологического поворота» в современном физико-космологическом знании позволила сделать выявленная им в 1987 г. «стадия эмпирической невесомости теории» (СЭНТ). Согласно А. Н. Павленко, в физико-космологическом знании, начиная со второй половины 19 в. происходит изменение вектора в отношениях между «теорией» и «опытом». Если раньше «опыт» стимулировал появление объясняющих его «теорий», то теперь «теории» стимулируют «опытные» исследования. Между предсказанием «теории» и его «опытным» подтверждением возникает временной зазор, который имеет тенденцию к увеличении. А. Н. Павленко показал, что на стадии «эмпирической невесомости» теория принимается сообществом исследователей не на основе простой «конвенции», а на основе внутритеоретических критериев. В результате сравнительного анализа А. Н. Павленко делает следующий вывод: теория, на стадии «эмпирической невесомости», не требует обращения к интерсубъективным аргументам как решающим в обосновании физико-космологического знания. Этот вывод позволяет ослабить скептический аргумент [en.wikipedia.org/wiki/Bas_van_Fraassen Баса ван Фраассена] об элиминировании «истины» и её замене — «адекватностью», в свою очередь, основанной на «принятии» теории научным сообществом. Анализ предпосылок космологического знания эпохи Возрождения (Н. Кузанский, Н. Коперник, Г. Галилей, И. Кеплер и др.) позволил А. Н. Павленко прийти к радикальному выводу о том, что возрождение античных ценностей научного познания и античности в целом в полном объеме в 15-17 столетиях не состоялось. Рассматривая научные предпосылки появления антропного космологического принципа (АКП), А. Н. Павленко приходит к выводу о том, что АКП является естественным следствием эволюционной космологии Фридмана — Леметра. Появление в космологии инфляционных сценариев, делающих акцент на объяснении механизма происхождения Вселенной, естественным образом затребует появление такого принципа, который бы устанавливал зависимость (корреляцию) рождения Вселенной и рождения наблюдателя (человека). В 1993 г. А. Н. Павленко формулирует «принцип генетического подобия» (Principle of Genetic Similarity) наблюдателя и Вселенной, согласно которому «человек» и «Вселенная» в своем развитии обязательно проходят две стадии:1) пренатальную (стадия «раздувания») и 2) постнатальную (стадия режима «обычной эволюции»).

«Теория и театр»

Одна из самых оригинальных философских концепций А. Н. Павленко, в рамках которой он исследует феномен параллелизма в происхождении и развитии европейского «театра» и «теории» как основной формы научного знания. Схематично концепция выглядит следующим образом. Вначале человек существовал в неразрывном единстве с миром. Но в результате оскудения религиозной энергии единое некогда бытие раскалывается, человек вычленяется из целостного космоса и вынужден отныне представлять бытие, вместо того, чтобы обладать «живым единством человекомира». «Представление» оказывается не просто формой познания, но способом организации бытия, а «теория» и «театр» оказываются его орудиями. Утверждение «представления» как способа организации бытия генерирует деление всего на представляемое и представляющего, на объект и субъект, порождая тем самым бинарные оппозиции «спектакль — зритель», «сцена — зал», «явление — наблюдатель», «природа — исследователь». При этом связь теории и театра форматируется и отображается через представление по-разному в конкретные исторические эпохи. С приходом же современных форм взаимодействия человека с миром представление не только не уменьшает сферу своего влияния, но, напротив, утверждает своё могущество еще более изощренными способами, имитируя единство человека с универсумом (миром).

В рамках этого исследования следует выделить следующие результаты. Во-первых, А. Н. Павленко показал, что процесс «включения представляющего в представляемое» приводит к парадоксу. Другими словами, человек сам становится «рамкой» теории, а, стало быть, и главной системой отчета, что ярче всего проявляется в антропном космологическом принципе. Активность роли человека-наблюдателя теперь заключается уже не только в том, что он рассматривает открываемые им законы и явления природы, но в том, что он сам непосредственно участвует в их появлении. Фактически теория выступает в роли трансформера, который всякий раз меняет свою форму в зависимости от того, какую модель бытия собирается конструировать человек-наблюдатель. Аналогичные процессы имеют место и в «театре-трансформере».

Во-вторых, А. Н. Павленко выделяет три свидетельства происхождения «представления» как способа организации бытия: лингвистическое, поэтическое и эпистемологическое. Решающим для А. Н. Павленко является лингвистическое, которое свидетельствует о невозможности выражения современными языками (имеющими только активный и пассивный залоги) цельности первоначального «человекомира». Дело в том, что догомеровский человек выражал цельность и полноту универсума соответствующими формами языка, которые на сегодняшний день утрачены. В частности, речь идет о медиальном залоге, то есть прямовозвратной форме глагола, которая управляла винительным падежом прямого дополнения. Онтологический смысл медиального залога заключается в том, что древний мир был не пассивным и обезличенным, но одушевленно-деятельным. Медиальном залогом говорило само Бытие. Современные языки лишены медиального залога и поэтому любые современные реконструкции мифа оказываются ограниченными. В-третьих, А. Н. Павленко показывает, что «теория» и «театр» являются секуляризованными формами выражения конкретных религиозных убеждений, точнее говоря, «продуктами» истощения конкретного религиозного опыта, связанного с конкретной религией.

«Онтологические основания техники»

Это важный рубеж в разработке темы после работ П. Флоренского, М. Хайдеггера и Ф. Дессауэра . В этом смысле онтология техники А. Н. Павленко уникальна и не ограничивается лишь общеизвестной критикой антропологического и инструментального подходов. Опираясь на учение П.Флоренского о «технике как способе организации пространства», учение о «поставе» М. Хайдеггера и учение Ф. Дессауэра о «законосообразности» техники, А. Н. Павленко вводит новые понятия, такие как «Прописи бытия», «линейно-эсхатологическая машина времени (ЛЭМВ)», «рапидактор», «цивилизьяна».

В частности, в контексте учения П. Флоренского о пространстве как силовом поле деятельности, Павленко А. Н. развивает мысль об онтологической Прописи как упорядоченной субструктуре бытия и далее выявляет на её основе истоки современной техники. Бытие уже тотально и целиком содержит все «прописи» всех технических артефактов. Человек лишь обводит эти онтологические прописи, с той или иной степенью точности. Отсюда вытекает возможность разработки онтологии технического конструирования мира, коррелирующая с технической теодицеей Ф. Дессауэра и его «миссией инженера».

А. Н. Павленко также высказывает идею, согласно которой в основании современной техники лежит специфическое понимание природы времени — темпоральная асимметрия «будущего» в отношении «настоящего» и «прошлого». В этом смысле современная техника есть техническая форма реализации «эсхатологического проекта», который исторически и аксиологически является случайным, а, стало быть, содержит предпосылку его возможной корректировки (преодоления) — в мире (обществе), где не доминирует эсхатологизм и техника будет другая. Но разворачивание и актуализация вовне эсхатологического проекта запускает провокационный механизм антропологической трансформации. Как следствие, человек есть уже не пастух бытия, но господин посю-стороннего мира. Именно в этой точке, на краю обрыва, человек наивно объявляет себя царем природы, а «постав» (М. Хайдеггер) становится судьбой человечества. А. Н. Павленко эту ступень развития (падения?) человека маркирует словом «цивилизьяна», существование которой, в свою очередь, подчиняется закону обратного отношения индивидуации и дезиндивидуации человека.

Критика коммуникативной способности обоснования знания

В этом направлении А. Н. Павленко проведен критический анализ «интерсубъективного» способа обоснования знания в целом и коммуникативной программы, в частности. При этом он показывает, что надежды Э. Гуссерля, Л. Витгенштейна, К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса по преодолению метафизики с помощью апелляции к «интерсубъекту» (коммуникативному сообществу) оказываются нереализуемыми. Для доказательства своих положений А. Н. Павленко анализирует логические, эпистемологические и онтологические основания коммуникативной программы.

В центре его критики находятся четыре главных тезиса коммуникативной программы: 1) «общезначимость» заменяет «истину»; 2) «коммуникативное сообщество» заменяет «индивида»; 3) «полилог (диалог)» заменяет «монолог»; 4) «коммуникативное действие» заменяет «теорию». Детально останавливаясь на каждом из четырех пунктов, автор убедительно показывает, что ни один из них не является состоятельным: установление общезначимого статуса коммуникативно «нагруженных» высказываний содержит порочный круг; утверждение о «смерти индивида» приводит к абсурду и т. д. Приговор А. Н. Павленко суров и безутешен: коммуникативная программа и стоящий за ней интерсубъективизм — суть разновидности психологизма в философии. Более того, коммуникативная программа содержит в себе родовой порок всех социоцентристских моделей общества и познания, а именно, превалирование коллективного над индивидуальным, а в пределе — и подавление личности обществом.

Идея А. Н. Павленко о культурно-исторической обусловленности появления коммуникативной программы и её корреляция с «соборностью» заслуживает отдельного внимания. Для демонстрации этого факта им специально был сделан «шаг в сторону» от философии — к религиозному пониманию «библейской общины» («кафоликии» в западном христианстве и «соборности» — в восточном). На основе произведенного аналитического вычленения существенных признаков «соборности», А. Н. Павленко проводит процедуру «секуляризации». Именно эта процедура и позволяет увидеть общий исток всех «коммуникативных проектов» последних десятилетий.

«Лекции о Достоевском»

Основная задача настоящей работы состоит в продумывании вместе с Ф.М.Достоевским тех идей, мыслей, моделей и пророчеств, которые были предложены великим гением своим соотечественникам и всему миру, но которые остались, в значительной степени, не понятыми, не замеченными, а иногда - и вовсе забытыми.

В работе впервые представлена реконструкция аутентичных взглядов Ф.М.Достоевского на свободу, спасение, человеческое существование, общежитие человека, его перфекционистские и имперфекционистские надежды, на свойства пространства и времени, на природу и её красоту. Реконструировано его религиозное завещание потомкам, данное в "Бесах". Показан онтологический фундамент утверждений Ф.М.Достоевского о том, что "мир спасёт красота". Продемонстрировано, почему утверждение Ф.М.Достоевского "русский народ - народ богоносец" имеет глубокий религиозный смысл.

Реконструирована критика Ф.М.Достоевским таких утопий, как "социализм", "коммунизм", "революционный тоталитаризм", "безответственный гуманизм" и "лукавый либерализм".

Основные работы

Монографии
  • «Европейская космология: Основания эпистемологического поворота» — М.: Изд-во «Интрада», 1997 г. — 256 с.
  • «Бытие у своего порога (посильные размышления)» — М.: ИФ РАН, 1997. — 212 с.
  • «Теория и театр»[12]— СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. — 234 с.
  • «Возможность техники» — СПб.: Алетейя, 2010. — 224 с.
  • «Ratiofundamentalism and its overcoming» — LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG, 2011. — 246 p.[13]
  • «Философские проблемы космологии: Вселенная из „ничего“ или Вселенная из „небытия“?» — М., 2012. — 208 с.
  • «Пределы интерсубъективности (критика коммуникативной способности обоснования знания)» — СПб: Алетейя, 2012. — 278 с.
  • «Простота русского простора» — СПб.: Алетейя, 2014. — 226 с.
  • «История как символ. Философские заметки» — СПб.: Алетейя, 2016. – 347 с.
  • «Лекции о Достоевском» — СПб.: Алетейя, 2016. – 272 с.
Сборники под редакцией
  • «Наука в зеркале философии XX века» — М.: ИФ РАН, 1992.
  • «Замысел Бога в теориях космологии» — СПб.: Издательство С. П. Б. Г.У, 2004.
  • «Наука и искусство» — М.: ИФ РАН, 2005.
  • «Замысел Бога в теориях физики и космологии. Время» — СПб.: Издательство С. П. Б. Г.У, 2006.
  • «Философия науки. Выпуск 14» — М.: ИФРАН, 2009.
  • «Вестник РУДН (Философия), 2009» — № 3.
  • «Вестник РУДН (Философия), 2011» — № 3.
  • «Вестник РУДН (Философия), 2013» — № 4.
Основные статьи
  • «Динамика развития современного космологического знания» // Вест. МГУ (Философия). В. 3., 1988.
  • «Идеи К. Э. Циолковского о причине космоса и новая революция в космологии» // Труды XXIV чтений, посвященных разработке научного наследия и развития идей К. Э. Циолковского. М., 1991.
  • «Идеалы рациональности в современной науке» // Вестник Российской Академии наук. М., 1994. №. 5.
  • «Современная космология: проблема обоснования» // Астрономия и научная картина мира. М. ИФ РАН, 1996.
  • «Современная космология: новые идеалы рациональности» // Исторические типы рациональности. Т.2, Глава X. М.: ИФ РАН, 1996.
  • «Эпистемологический поворот» // Вестник Российской Академии наук. М., № 4, 1997.
  • «Антропный принцип: истоки и следствия в европейской научной рациональности» // Философско-религиозные истоки науки", Москва, МАРТИС, 1997, С.178-218.
  • «Стадия эмпирической невесомости теории» и ad hoc аргументация" // Философия науки. Вып. 4. М. ИФ РАН, 1998.
  • «Происхождение Вселенной: история одного урока» // Человек. В 1. М., 1999.
  • «Христианство и хаотическая космология: постановка проблемы» // 100 лет кванту. М.: ИФ РАН, 2001.
  • «„Экологический кризис“ как псевдопроблема» // Вопросы философии. № 7, 2002.
  • «Место „хаоса“ в новом мировом „порядке“» // Вопросы философии. М., № 9, 2003.
  • «Вселенная из „ничего“ или Вселенная из „небытия“: Постановка проблемы» // Впервые опубликована в: Замысел бога в теориях космологии, Издательство СПбГУ, 2004, С.119-126.
  • «Теорема о „затылке“»// Вопросы философии. № 2, 2005.
  • «Теория и театр» // Наука и искусство. М.: ИФ РАН, 2005.
  • «Теория-трансформер: трудноузнаваемые истоки» // Философия науки. М.: ИФ РАН, 2006.
  • «Конечное все бесконечной Вселенной» // Вопросы ВИИЕТ, 2007,№ 2.
  • «Рациофундаментализм» // Вопросы философии, 2008, № 1.
  • «Цивилизьяна» // Человек, 2008, № 5.
  • «Принцип „наблюдаемости“: почему нереализуема теория бесконечной Вселенной?» // Вестник РУДН, 2009, № 3.
  • «Является ли „коммуникативная программа“ обоснования знания универсальной?» // Вопросы философии, 2009, № 11.
  • «Коммуникативный острог //Логико-философские исследования» М.: Типография МосГУ, 2010[14]
  • «Античный космос и современная космология» // Физика, космология, культура / Отв. ред. В. В. Казютинский. М.: ИФ РАН, 2011[15]
  • «Принцип наблюдаемости, „стадия эмпирической невесомости теории“ (SEWT) и „конструктивный эмпиризм“ (СЕ)» // Вестник РУДН (Философия), 2011, № 3. С. 8-21[16]
  • «Коммуникация — условие передачи знания и реализации Vim-технологий» // Вестник РУДН, 2012[17]
  • «Пасторальная модель коммуникации: аппликативная интерсубъективность»[18]
  • «Сосуществование Вселенной и человека: от квантовой космологии к антропологии и обратно»[19]
  • «Новый шанс для философии (Удел философии в преддверии господства техники)»//«Вестник РУДН (Философия), 2014» — № 4[20]
  • «Ф.М. Достоевский и рождение русского экзистенциализма. Человек из «подполья» // Вестник славянских культур, № 1 (35), март 2015.[21]
Публицистика
  • "Два аргумента против инструментального понимания природы науки и техники: 1) «Почему „хорошее“ хуже „плохого“?», 2) «Бог и спички» // Сборник материалов XIVконференции «Наука и, философия, религия» (Человек в техническом мире: вызовы XXI века), Дубна, 10-11 ноября 2011 г., Москва: Фонд Андрея Первозванного, 2012 г.,с. 243—248.[22]
  • «Лицо русской философии» // Философия и культура, 2009, № 6.[23]
  • «Особый сплав ума и веры» // Вопросы ИИЕТ, 2009, № 3.[24]
  • «Является ли творением Бога творение его творения» // Вестник Фонда Андрея первозванного и Центра национальной славы. М., 2010, № 4. С.62-64.[25]
Эссе
  • «Осязание тишины» // «Национальные интересы», 2012, № 3.[26]
  • «Простота русского простора» // Национальные интересы, 2002, № 1.[27]
  • «В присутствие урожая»[28]

Иное

С 1990 по 1992 гг. А. Н. Павленко становится руководителем регулярных заседаний «Литературно-философского общества им. Ф. М. Достоевского». В работе семинара принимали участие такие известные деятели современной русской культуры, как А. В. Гулыга, И. Р. Шафаревич, А. В. Михайлов, П. В. Палиевский и др. В нач. 90-х годов, участвуя в подготовке выпуска альманаха «Опыты», происходит его тесное знакомство с литературно-философскими трудами И. Р. Шафаревича. В 1991 г. в газете «День» от 29 декабря 1991 появляется публикация «интервью-беседы» А. Н. Павленко с И. Р. Шафаревичем под названием «По эту сторону добра и зла»[29] (Полный вариант «беседы» см.: Шафаревич И. Р., Сочинения в 3-х томах, М. Феникс, Т. 2,С.487-505).

  • Член редколлегии журнала «Вестник РУДН (Философия)»[30]
  • Член редколлегии журнала «Вестник Харьковского национального университета (Философия)»
  • Член редколлегии электронного журнала «Философские проблемы информационных технологий и киберпространства»[31]
  • Член наблюдательного совета журнала «Diogenes» (Болгария)

Напишите отзыв о статье "Павленко, Андрей Николаевич"

Ссылки

  • [iph.ras.ru/pavlenko.htm Страница] Андрея Николаевича Павленко на официальном сайте ИФ РАН
  • [new.philos.msu.ru/fmu/pavlenko_andrei_nikolaevich/ Страница] на сайте философского факультета МГУ
  • [web-local.rudn.ru/web-local/prep/rj/index.php?id=1431&p=21130 Страница] на сайте учебного портала Web-local РУДН

Интервью

  • [www.dubna-blago.ru/nauka2-int.html Беседа] с философом о науке и религии. Интервью А. Н. Павленко // «Дубна. Ру». Новости, информация, ресурсы. 2009

Видео

  • [vonlayne.net/index.php?newsid=8897 Антропный принцип.] Телебеседа В. В. Казютинского и А. Н. Павленко с Александром Гордоном. 05.11.2003, НТВ, программа А. Гордона.
  • [www.youtube.com/watch?v=Tu0KSXCIEcA Выступление Павленко А. Н.] на конференции «Наука. Философия. Религия», Дубна, 2013
  • [www.youtube.com/watch?v=7Ne7Dx9WbtE&sns=em Выступление Павленко А.Н] на конференции "Проблема жизни во Вселенной: естественнонаучный и богословский подход", Москва, 2015.

Примечания

  1. ↑ [www.dissercat.com/content/rekonstruktsiya-epistologicheskikh-osnovanii-evropeiskoi-kosmologii Диссертация на тему «Реконструкция эпистологических оснований европейской космологии» автореферат по специальности ВАК 09.00.08 — Философия науки и техники | disserCat — элект…]
  2. ↑ [www.bu.edu/wcp/Papers/Scie/SciePavl.htm 20th WCP:]
  3. ↑ portal.hamk.fi/portal/page/portal/HAMK/Tutkimus_ja_kehitys/Valtakunnalliset_verkostohankkeet/Kever/9th_congress_of_methodology/programme
  4. ↑ [ktu.lt/evf/naujienos/fakulteto-bendruomenei-pravestas-seminaru-ciklas-apie-mokslo-filosofija Fakulteto bendruomenei pravestas seminarų ciklas apie mokslo filosofiją | KTU Ekonomikos ir vadybos fakultetas | www.ktu.lt/evf]
  5. ↑ [www.christeducenter.by/pageView.php?page=191 Христианский Образовательный Центр]
  6. ↑ www.ontologia.net/docs/Program_X_Ontology_Congress.pdf
  7. ↑ [wab.uib.no/ojs/agora-alws/article/view/1563/1576 Husserl, Wittgenstein, Apel: Communicative Expectations and Communicative Reality | Pavlenko | From the ALWS archives: A selection of papers from the International Wittgenstei …]. Проверено 11 января 2013. [www.webcitation.org/6DmY28Wk5 Архивировано из первоисточника 19 января 2013].
  8. ↑ [www.cnsr.ru/news.php?id=3027 Общественный фонд «Центр Национальной Славы России» :: Структура]
  9. ↑ [www.cnsr.ru/news.php?id=2774 Общественный фонд «Центр Национальной Славы России» :: Структура]
  10. ↑ [www.cnsr.ru/foto.php?id=524&show=list Общественный фонд «Центр Национальной Славы России» :: Фотогалерея]
  11. ↑ [vmdaily.ru/news/2013/04/11/i-zamer-zvuk-v-prozrachnoj-tishine-i-tolko-golos-nalivalsya-krasotoj-i-rvalsya-191702.html И замер звук в прозрачной тишине, и только голос наливался красотой и рвался… — Вечерняя Москва]
  12. ↑ Юрий Нечипоренко. [www.russ.ru/Kniga-nedeli/Umnoe-isstuplenie-chto-soedinyaet-teoriyu-i-teatr "Умное исступление", что соединяет теорию и театр], Русский журнал (27.12.06 17:44).
  13. ↑ Andrey N. Pavlenko. [www.amazon.com/Ratiofundamentalism-its-overcoming-Andrey-Pavlenko/dp/3845440945 Ratiofundamentalism and its overcoming: Monograph].
  14. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Communikativn_ostrog.pdf Коммуникативный острог].
  15. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Ant_kosmos.pdf Античный космос и современная космология].
  16. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Princ_nabl.pdf Принцип наблюдаемости, «Стадия эмпирической невесомости теории» и «Конструктивный эмпиризм»].
  17. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Communic_vim.pdf Коммуникация - условие передачи знания и реализации Vim-технологий].
  18. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Pastoraln_model_communic.pdf Пасторальная модель коммуникации].
  19. ↑ А.Н.ПАвленко [iph.ras.ru/uplfile/admins/ROOTED/onsc/pavlenko_cos.pdf Сосуществование вселенной и человека: от квантовой космологии к антропологии и обратно].
  20. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/NSh.pdf Новый шанс для философии].
  21. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/2015_1.pdf Ф. М. Достоевский и рождение русского экзистенциализма. Человек из "Подполья"].
  22. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Dva_argum.pdf Два аргумента против инструментального понимания природы науки и техники].
  23. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/page49935816.htm Лицо русской философии].
  24. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/page49675837.htm Особый сплав ума и веры].
  25. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/uplfile/onsc/Tvoreniye_Boga.pdf Является ли творением Бога творение его творения?].
  26. ↑ А.Н.Павленко [www.ni-journal.ru/archive/7a9445dd/n3-2012/ded1473e/3f342ce1/ Осязание тишины].
  27. ↑ А.Н.Павленко [www.ni-journal.ru/archive/dc347408/n1_2002/aa14ecc8/014d9950/ Простота русского простора].
  28. ↑ А.Н.Павленко [iph.ras.ru/page50437605.htm В присутствие урожая].
  29. ↑ А.Н.Павленко [shafarevich.voskres.ru/a92.htm По эту сторону добра и зла].
  30. ↑ [www.rudn.ru/?pagec=598 Философия|РУДН — Российский университет дружбы народов]
  31. ↑ [www.pglu.ru/innovation/cyberspace/red.php Редакция журнала «Философские проблемы ИТ и киберпространства»]

Отрывок, характеризующий Павленко, Андрей Николаевич

– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Павленко,_Андрей_Николаевич&oldid=81484067»