Павловская Слобода

Село Павловская Слобода Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Истринский Сельское поселение Павло-Слободское Координаты 55°48′52″ с. ш. 37°05′16″ в. д.55.81444° с. ш. 37.08778° в. д. / 55.81444; 37.08778    Первое упоминание 1504 год Прежние названия Павловское Население ↗6327 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 49831 Почтовый индекс 143581 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=46218837001 46 218 837 001] Павловская Слобода Москва Истра Павловская Слобода Истра Павловская Слобода

Запрос «Павловская Слобода» перенаправляется сюда; о предприятии в этом селе см. Павловская Слобода (мясокомбинат).

Па́вловская Слобода́  — село в Истринском районе Московской области, административный центр сельского поселения Павло-Слободское. Население — 6327 чел. (2010).

Располагается на правом берегу реки Истры в 17 км к юго-востоку от города Истры и 18 км к северо-западу от МКАД.

История

Село Павловское впервые упомянуто в грамоте Ивана III в 1504 году. Расцвет села связан с именем боярина Б. И. Морозова — воспитателя и ближайшего советника царя Алексея Михайловича. Морозов сделал Павловское столицей своих обширных владений. В селе и окрестностях были сосредоточены многочисленные хозяйственные постройки, сады, пруды, мастерские. В Павловское на охоту не раз приезжал сам государь. В 1660-х годах был возведён величественный каменный храм Благовещения (воссозданный в наши дни). В 1664 году Павловская вотчина перешла в ведение Дворцового приказа. К этому времени относится сооружение здесь железноделательного завода.

В 1730 году Павловское было передано генерал-прокурору Сената П. И. Ягужинскому. При новом владельце в селе была устроена суконная фабрика, значительно перестроенная и расширенная при его сыне С. П. Ягужинском. Постепенно фабрика превратилась в небольшой промышленный городок (слободу). К середине XIX века здесь трудилось около 1700 человек, годовой оборот превышал полмиллиона рублей серебром. К фабрике была приписана волость из пяти деревень с населением 3,5 тыс. человек. Фабрика просуществовала до 1859 года. После закрытия фабрики её корпуса были использованы для размещения частей 2-й артиллерийской гренадерской бригады.

Со временем село Павловское и Павловская Слобода слились в один населённый пункт. На рубеже XIX и XX веков в селе Павловское находились: Благовещенская церковь, две деревянные школы – земская и церковно-приходская, волостное правление, почтово-телеграфное отделение, аптека, земская больница, работали два кирпичных завода.

В 1920-х годах Павловская Слобода по-прежнему оставалась центром Павловской волости. В 1921 году в Павловскую Слободу из Кремля был переведён Московский Арсенал. В 1924 году в селе находился волостной исполнительный комитет (волисполком), работали: школа-семилетка, больница, участковое страховое агентство, амбулатория артиллерийского склада, библиотека и клуб артсклада, агрономический пункт, ветеринарная лечебница, правление и лавка Павловского общества потребителей. Была построена железная дорога, соединившая Павловскую Слободу с селом Нахабино. В период коллективизации, в 1926 году, на окраине села был создан колхоз «Серп и Молот». В помещениях Благовещенского храма была размещена кожевенная фабрика.

С началом Великой Отечественной войны личный состав военной базы № 38 (бывш. Московский Арсенал) в Павловской Слободе принял активное участие в обеспечении оружием и боеприпасами 12 ополченческих дивизий и 87 истребительных батальонов, сформированных в Москве. В декабре 1941 года в окрестностях Павловской Слободы кровопролитные бои вела 108-я стрелковая дивизия, сумевшая остановить продвижение немцев к Москве и провести контрнаступление на своём участке фронта.

Послевоенное развитие села было связано с восстановлением разрушенного хозяйства Павловской Слободы и окрестных деревень. В середине 1950-х годов был образован колхоз-гигант «Путь к коммунизму».

В 1994—2006 годах Павловская Слобода — центр Павло-Слободского сельского округа. В дальнейшем Павло-Слободский сельский округ прекратил своё существование как муниципальная единица, все его населённые пункты были переданы в сельское поселение Павло-Слободское.

Население

Численность населения
2002	2006	2010
5986	↘5885	↗6327

Объекты

В Павловской Слободе расположены государственная общеобразовательная школа, музыкальная школа, поликлиника, глазная больница, мясокомбинат «Велком», агробиостанция, кладбище.

Достопримечательности

• Храм Благовещения Пресвятой Богородицы.
• Монумент морякам, павшим в Великой Отечественной войне.
• На южной окраине села, на правом берегу реки Истры, находится памятник археологии федерального значения — курганная группа «Павловская Слобода-II»: девятнадцать славянских курганов XI—XIII веков.

Известные люди

• Павловское — родина одного из первых русских композиторов М. А. Матинского.
• В 1880-х годах здесь снимал дачу другой композитор — А. П. Бородин. На балу у офицеров-артиллеристов гостил А. П. Чехов. В Павловской Слободе жили советские поэты Е. Е. Нечаев и Ф. Т. Гаврилов.
• В Павловской слободе родились Герой Советского Союза С. С. Конюхов и композитор С. А. Рудницкий.

Интересные факты

• В 1920-х годах в окрестностях села велись археологические раскопки. Были обнаружены два славянских селища и множество курганов, относящихся к XI—XIII векам.
• На противоположном от села берегу реки Истры расположены съёмочные павильоны телевизионного проекта «Дом-2».

См. также

• Железнодорожная ветка Нахабино — Павловская Слобода

Ссылки

• [mosp-pavlosl.ru/ Официальный сайт сельского поселения Павло-Слободское]
• [www.pavlovskayasloboda.ru/ Сайт храма Благовещения в Павловской Слободе]

Отрывок, характеризующий Павловская Слобода

– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.