Павлов, Александр Васильевич

Александр Васильевич Павлов
Дата рождения	22 декабря 1880 (10 декабря 1880)(1880-12-10)
Место рождения	Одесса, Российская империя
Дата смерти	14 августа 1937(1937-08-14) (56 лет)
Место смерти	Москва, Советский союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	1914 — 1937
Звание
Командовал	27-я стрелковая дивизия (1-го формирования) 4-й стрелковый корпус (1-го формирования) 10-я армия
Сражения/войны	Империалистическая война Гражданская война
Награды и премии

Александр Васильевич Павлов (1880 — 1937) — участник Гражданской войны, комдив.

Биография

Родился в русской семье служащего Одесского казначейства. Окончил сельскохозяйственное училище в 1898 и земледельческий институт по специальности агронома в 1901. До военной службы преподавал в ремесленном училище города Елисаветполь, работал агрономом-инструктором по виноградарству и виноделию в Анапе и в Измайловском уезде Бессарабии.

На военную службу призван в 1914, и направлен в 48-й запасный полк, окончил 1-ю Одесскую школу прапорщиков в 1915, участник 1-й мировой войны, поручик. Воевал на Юго-Западном и Западном фронтах. После Февральской революции избран председателем полкового комитета 74-го пехотного полка. Беспартийный, состоял членом РКП(б) с 1917 по 1923. После Октябрьской революции перешёл на сторону Советской власти, был членом ревкома 7-й армии, где некоторое время исполнял обязанности начальника штаба, и в составе которой сражался против войск Центральной рады на территории УНР. В Гражданскую войну командовал полком, затем 2-й бригадой в 26-й стрелковой дивизии и 27-й стрелковой дивизией на Восточном фронте. Дивизия под его руководством отличилась в Златоустовской операции в 1919. С декабря 1919 по июнь 1920 командовал 10-й армией (с 4 мая 1920 называлась 10-я Терская Красная армия) на Юго-Восточном (с 16 мая 1920 на Кавказском) фронте. В августе — декабре 1920 начальник отдельной дивизии ВОХР Западного фронта. С декабря 1920 командовал войсками Тамбовской губернии, участник подавления восстания крестьян. С июля помощник инспектора, инспектор пехоты вооружённых сил Украины и Крыма. С июня 1922 командир 4-го стрелкового корпуса.

После окончания войны становится начальником факультета и помощником начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе. С апреля 1924 помощник командующего войсками Западного военного округа. Затем помощник командующего войсками ряда военных округов. С февраля 1926 помощник командующего войсками Приволжского военного округа. С января 1931 помощник инспектора пехоты РККА. С февраля того же года — преподаватель тактики в Военной академии имени М. В. Фрунзе. С февраля 1934 — начальник Особого факультета той же академии. Одновременно был слушателем этого факультета, который окончил в 1936. С января 1937 — помощник начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе по заочному обучению.

Арестован 5 июня 1937, и спустя чуть более месяца, Военной коллегией Верховного суда СССР 14 августа 1937 по обвинению в участии в военном заговоре приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в тот же день. Определением Военной коллегии от 2 июня 1956 посмертно реабилитирован.

Звания

• прапорщик (1915);
• поручик;
• комдив (1935).

Награды

• орден Красного Знамени (1919, знак ордена № 96);
• орден Красного Знамени.

Литература

• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные). 1937-1941. Биографический словарь. М., 2012, с. 259-260.
• Большая советская энциклопедия в 8-ми томах, т. 6.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_p/pavlov_av.php Биография на сайте Хронос]
• [1937god.info/taxonomy/term/665 Расстрелянное поколение]

Отрывок, характеризующий Павлов, Александр Васильевич

Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?