Павлов, Иван Ульянович

Иван Ульянович Павлов
Дата рождения	1893(1893)
Место рождения	Елисаветградский уезд
Дата смерти	11 апреля 1936(1936-04-11)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1914—1936
Звание
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Иван Ульянович Павлов (1893—1936) — кавалер трёх орденов Красного Знамени РСФСР, комдив Рабоче-крестьянской Красной Армии.

Биография

Родился в 1883 году в селе Александровка Херсонской губернии. Получил образование агронома. В 1914 году Павлов был призван на службу в царскую армию. Был направлен в авиационную роту, затем отправлен на учёбу в Гатчинскую школу мотористов. Через некоторое время Павлов был отправлен в авиационную школу во французском городе Шартре. Отлично сдал экзамены по специальностям «военный лётчик» и «гражданский пилот — авиатор» в ноябре 1916 года, после чего совершенствовал квалификацию в лётных школах в городах По и Казо. В феврале 1917 года Павлов вернулся в Россию и сразу же отправился на фронт. Служил в 1-й истребительной авиационной группе под командованием Александра Козакова, летал в паре с прапорщиком Земблевичем. Участвовал в охране бомбардировщиков, только на охрану «Муромцев» совершив 17 боевых вылетов. 1 октября 1917 года в районе Гусятина Павлов сбил немецкий самолёт. Конец войны Павлов встретил в звании старшего унтер-офицера.

После Октябрьской революции Козаков был смещён с должности командира группы, а на его место был назначен Павлов. Ему практически не удалось спасти самолёты и материальную часть группы, большая часть которое досталась немцам и украинцам. В апреле 1918 года Павлов сформировал и возглавил 1-ю Советскую истребительную авиационную группу. Летом 1919 года группа была практически полностью уничтожена на аэродроме прорвавшейся конницей генерала Шкуро.

С января 1919 года Павлов занимал должность помощника начальника воздушного флота Юго-Западного фронта по авиации, а с мая того же года командовал авиацией 8-й армии. Именно он в сентябре 1920 года, будучи командующим авиацией Южного фронта, благодаря применённой тактике массированных авианалётов, сорвал наступление в Северном Крыму войск генералов Кутепова и Секретева. Однажды во время боевого вылета был сбит и попался казачьему патрулю, однако, введя его в заблуждение, сумел улететь. В боях несколько раз был ранен.

За боевые заслуги в Гражданской войне Павлов стал кавалером двух орденов Красного Знамени — за отличия в боях за Казань (Приказ Революционного военного совета Республики № 175 в 1919 году) и в Северном Крыму (Приказ Революционного военного совета Республики № 529 в 1920 году).

После окончания войны Павлов служил на различных командных должностях. Командовал школой воздушной стрельбы и бомбометания в городе Серпухове Московской области, позднее стал командующим авиацией Киевского, затем Северо-Кавказского военного округа. В 1930-х годах Павлов, будучи комдивом, стал командующим военно-воздушными силами Московского военного округа, а позднее стал Главным инспектором ВВС РККА. Умер 11 апреля 1936 года от осложнений, которые дали последствия ранений в Гражданскую войну. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Литература

• Каманин Н. П. Лётчики и космонавты. — М.: Политиздат, 1971.

Отрывок, характеризующий Павлов, Иван Ульянович

– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.