Павлоградское восстание (1943)

</tr></tr></tr>

Павлоградское восстание
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	17—22 февраля 1943
Место	Павлоград
Итог	Подавление восстания
Противники
СССР Днепропетровский подпольный обком КП(б)У РККА Третий рейх Третий рейх Оккупационные власти Вермахт (19—23 февраля) Войска СС (19—23 февраля) </td></tr>
Командующие
Д. И. Садовиченко А. П. Караванченко Марио Карлони Эрих фон Манштейн </td></tr>
Силы сторон
Подполье партизанские отряды население города 4-й гвардейский стрелковый корпус Итальянские части 2-й танковый корпус СС 48-й танковый корпус </td></tr>
Потери
неизвестно неизвестно </td></tr>
</td></tr> </table> Павлоградское восстание — вооружённое выступление коммунистического подполья против немецко-итальянского гарнизона в г. Павлоград. Произошло накануне занятия города частями Красной Армии в ходе зимнего наступления 1943. Предшествующие события 22 июня 1941 года немецкие войска напали на Советский Союз. Быстро продвигаясь по территории СССР, немцы уже к августу 1941 года достигли центральной Украины — 2 августа окружили части Юго-Западного и Южного фронтов Красной Армии («Уманский котёл»), захватив 4 августа город Кировоград и 8 августа — Умань. Учитывая сложившееся положение, ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У 18 и 19 июля издали директивы, определяющие Днепропетровскую область в числе прочих, которым угрожала оккупация. Директивы также предусматривали создание на оккупированных и на прифронтовых территориях подпольных партийных организаций, партизанских отрядов и диверсионных групп. В короткое время обком создал подпольные организации и партизанские отряды, установил явки для связных и т. п. Впервые на территорию области гитлеровцы ворвались 12 августа, захватив Верховцево. 13 августа были захвачены Пятихатки, 15 августа — Кривой Рог, 17 августа — Никополь. В конце сентября, после битвы за Днепропетровск, немцы начали продвигаться на восток и 11 октября 1941 года заняли Павлоград, а вскоре и всю Днепропетровскую область. Созданный Павлоградский партизанский отряд сосредоточился на своей базе в Орловщинском лесу и действовал с 5 октября по 26 декабря 1941 года. Партизаны уничтожали мелкие группы солдат противника, взрывали мосты на дорогах между Днепропетровском, Перещепино и Васильковкой. Во второй половине декабря немцы окружили и прочесали лес, в бою с ними часть партизан (в том числе, командир отряда П. К. Кабак и комиссар Г. Д. Ковнат) была уничтожена, а уцелевшие «растворились» среди местного населения. Кое-кто из них вошёл в подполье. Подпольем руководил Павлоградский подпольный горком. С начала оккупации подполье начало массово-политическую работу с населением (распространяли листовки и сводки Совинформбюро, проводили беседы), в которой призывали население к сопротивлению, саботажу и диверсиям. Некоторые подпольщики были внедрены в оккупационные учреждения, в том числе в путевую жандармерию и полицию (это позволило своевременно узнавать о проводимых оккупационными властями мероприятиях, в том числе о обысках, облавах и арестах). В мае 1942 Днепропетровский подпольный обком отдал павлоградской подпольной организации приказ усилить работу по созданию боевых групп и готовиться к вооружённому восстанию. Восстание было решено начать при приближении к городу советских войск. К концу 1942 года подрывная деятельность подпольщиков активизировалась: под Сталинградом гибла немецкая 6 армия, вермахт нуждался в подкреплениях, но подпольщики старались этого не допустить: в сентябре была подожжена нефтебаза, в октябре на территории завода № 55 — подорвано 2 склада с оружием и боеприпасами; были пущены под откос эшелоны на станциях Домаха и Зайцево, в самом городе (улица Советская) — подорван склад с боеприпасами. Была порвана телефонная связь со штабом 6-й немецкой армии, а также телефонная линия Лозовая-Павлоград-Днепропетровск. 28 января 1943 года началось советское наступление из района Сталинграда. Войска Южного фронта в середине февраля были остановлены на рубеже реки Миус. Так называемый Миус-фронт предотвратил наступление РККА на запад. Более успешно развивалось наступление Юго-Западного фронта, который вышел к реке Северский Донец и нанёс удар в юго-западном направлении с целью отрезать немцев в Донбассе от Днепровских переправ. Подготовка к восстанию Подготовкой восстания в Павлограде занимались Днепропетровский подпольный обком и Павлоградский подпольный горком. Руководством формирования групп занимались секретарь обкома Д. Г. Садовниченко и секретарь горкома А. П. Караванченко. В составе подпольной организации были созданы 19 боевых групп, объединившие около 500 человек. на городской электростанции была создана группа из 10 человек на верёвочном заводе - группа под командованием Г. К. Яценко из 10 человек на лубзаводе - группа под командованием П. И. Потюгова из 6 человек на артиллерийском полигоне - группа под командованием И. И. Соколовского из 13 человек Боевые группы были вооружены при помощи подпольщиков: лейтенанта С. А. Чумака и К. А. Таблер (устроившихся на службу в подразделение путевой жандармерии). Во второй половине декабря 1942 года боевые группы объединились в единую организацию под единым командованием. Командиром боевой организации стал майор П. О. Кравченко, комиссаром - С. С. Прибер, начальником штаба - ст. лейтенант К. В. Рябой. Подпольщики разработали план действий, который предусматривал: сосредоточить все боевые группы в Павлограде к 10 февраля 1943; начать восстание в ночь с 13 на 14 февраля отрядом путевой жандармерии; при помощи ещё 6 групп захватить и удержать центр города. 10 февраля 1943 подпольный штаб отдал приказ сосредоточить все боевые группы в городе. Начало восстания в Павлограде было назначено на 13 февраля 1943 года. Восстание 13 февраля 1943 три группы подпольщиков под командованием А. И. Нестеренко и С. А. Чумака (58 человек) из числа работающих в полиции были сосредоточены в здании кожевенного завода (на углу улиц Песчаная и Шевченковская, в центре города). Они должны были начать восстание, но были замечены и открыли огонь по итальянским патрульным. Завод был окружен оккупационными войсками. Бой продолжался несколько часов, окружённые отвлекли на себя свыше 300 солдат и офицеров, но в результате большинство подпольщиков погибли, хотя некоторые сумели прорваться из окружения. Восстание было сорвано. Оккупационные власти начали «зачистку» города. Но к городу уже подходили советские войска, и кое-где уже происходили стычки и перестрелки советских разведчиков с противником. 15 февраля 1943 в Павлоград вернулась отправленная к линии фронта связная горкома О. В. Куликова, вместе с которой прибыл офицер связи - капитан Андросов из штаба 4-го гвардейского стрелкового корпуса РККА. Они сообщили, что части корпуса достигнут города 16-18 февраля 1943. Ночью 16 февраля передовые части РККА начали бои на окраине города. В это же время с одновременного выступления всех боевых групп подполья началось восстание в городе. Группа подпольщиков во главе с М. В. Беляшовым и А. Г. Кузнецовым заняли управу и здание гестапо. На городской управе был установлен красный флаг. Около 300 освобождённых из тюрьмы заключённых присоединились к подпольщикам. Группа лейтенанта Луценко заняла почту и телеграф. Ещё четыре группы завязали уличные бои. Группа села Городище обстреляла итальянскую колонну, которая с комендантом города Марио Карлони отступала на Днепропетровск. Уже утром 17 февраля 1943 года в Павлоград вступили подразделения 35-й гвардейской стрелковой дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса. В этот же день город был освобождён от оккупантов. Развивая успех восстания, подпольщики и партизаны из отряда В. Г. Фесенко выбили силы противника из сёл Межиречь и Петропавловка. Члены боевых групп организовали охрану военных и гражданских объектов города, промышленных предприятий. В день освобождения Павлограда заработали радио, пекарня, столовые. Были созданы и начали работу органы местной власти. Подавление восстания Наступление Красной Армии продолжалось, и к 20 февраля советские войска овладели ст. Синельниково, вышли на подступы к Днепропетровску, Запорожью и Краснограду. 17 февраля Гитлер прилетел в Запорожье. Там он встретился с одним из лучших стратегов и командиров вермахта — Эрихом фон Манштейном. Генерал-фельдмаршал предложил фюреру план контрнаступления, где предлагалось силами 2-го корпуса СС и 4-й танковой армией ударить с севера и юга на Павлоград, после чего наступать на Лозовую — в направлении Харькова. Гитлер сначала отказался верить, что в районе Павлограда сосредоточены большие силы противника и Красная Армия движется к Днепру. 18 февраля ему доложили снова, что противник уже занял Павлоград, итальянцы, оборонявшие город, — разбиты, а советские войска уже в 60 километрах от Запорожья. Фюрер согласился с планом контрнаступления и в тот же день отбыл. 18 - 20 февраля 1943 года немецкая авиация бомбила Павлоград, в это же время самолёты люфтваффе бомбили Межиречи и Петропавловку. 19 февраля 1943 началось наступление вермахта. Под угрозой окружения и разгрома советские войска были вынуждены отходить на восток, за реку Северский Донец. Часть подпольщиков и участников восстания вошла в состав подразделений РККА и отступила вместе с войсками; часть - отступила в Богуславский лес, где создала партизанский отряд; некоторые подпольщики вновь перешли на нелегальное положение и остались в городе для действий в подполье. 22 февраля 1943 в Павлоград вступили немецкие передовые танковые подразделения. Итог Восстание было организовано для поддержки наступающей Красной Армии, после так называемой Второй битвы за Харьков. День начала подавления восстания и наступления Манштейна на восток (19 февраля) стал днём начала Третьей битвы за Харьков, в результате которой были разбиты 52 советские дивизии, снова захвачены Харьков и Белгород. Павлоград был освобождён 18 сентября 1943 года после успешно проведённой Красной Армией Донбасской операции. Напишите отзыв о статье "Павлоградское восстание (1943)" Примечания См. также Вторая битва за Харьков Четвертая битва за Харьков Донбасская операция (1943) Садовниченко, Дмитрий Гаврилович Литература "Днепропетровская правда" от 13 февраля 1963 "Красная звезда" от 13 июля 1963 А. П. Караванченко, Д. Т. Федоренко. Непокоренный Павлоград. М., 1965. М. П. Теселько, М. Г. Ефименко. Павлоград: историко-краеведческий очерк. Днепропетровск, "Промiнь", 1983. Бушин В. С. «Нариси з історії Павлограда». — Дніпропетровськ: Ліра. 2004. −304 С. Ссылки [militera.lib.ru/memo/german/manstein/13.html#| Эрих Манштейн «Утраченные победы» Глава 13. Зимняя кампания 1942-43 г. в Южной России] [dp.ric.ua/index.php?newsid=476330| К 66-й годовщине Павлоградского вооруженного восстания] [sputniktv.dp.ua/news.php?extend.1251.3| 17 февраля 1943 — День вооруженного восстания в Павлограде] [reibert.info/forum/showthread.php?t=174777| Павлоград 1941-1943 , под кованным сапогом оккупантов ...] К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Павлоградское восстание (1943)

В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.