Павлодольская
Станица
|
Павлодо́льская (осет. Павлодольскæй) — станица в Моздокском районе республики Северной Осетия — Алания. Административный центр муниципального образования «Павлодольское сельское поселение».
Содержание
География
Станица Павлодольская расположена на левом берегу реки Терек, в центральной части Моздокского района. Находится в 14 км к юго-западу от районного центра Моздок и в 109 км к север-западу от города Владикавказ.
Граничит с землями населённых пунктов: Ново-Осетинская на западе и Советский на востоке. На противоположном берегу реки расположены сёла — Виноградное и Раздольное.
Станица расположена на Кабардинской равнине в степной зоне республики. Рельеф местности преимущественно волнистый равнинный, со слабыми колебаниями высот. Вдоль долины реки Терек тянутся бугристые возвышенности. Средние высоты на территории муниципального образования составляют 150 метров над уровнем моря. Приречные леса располагавшиеся у станицы в большинстве своём вырублены.
Гидрографическая сеть представлена в основном рекой Терек. К востоку от станицы, из Терека выходит артерия Терско-Кумского водоканала, которая тянется до реки Кума у села Левокумское в Ставропольском крае.
Климат влажный умеренный. Среднегодовая температура воздуха составляет +10,7°С. Температура воздуха в среднем колеблется от +23,5°С в июле, до -2,5°С в январе. Среднегодовое количество осадков составляет около 560 мм. Основное количество осадков выпадает в период с мая по июль. В конце лета часты суховеи, дующие территории Прикаспийской низменности.
Этимология
По мнению некоторых жителей самой станицы, название станицы Павлодольской произошло от имени некого Павла Дольского. Однако более авторитетные источники говорят о названии станицы в честь библейского персонажа — апостола Павла. В пользу этого существуют два аргумента: во-первых, станицу, в момент её образования населяли в основном казаки, являясь верующими-христианами, они глубоко уважали библейских персонажей, и даже почитали их, называя их именами свои станицы; и, во-вторых, в округе присутствуют другие станицы с подобными названиями, например Луковская, названная так в честь св. Луки.
История
Станица основана в 1777 году.
Генерал Иван Варфоломеевич Якоби вместе с подполковником генерального штаба Германом с начала осени 1776 года произвели тщательную рекогносцировку местности от Моздока в северно-западном направлении по низовьям рек Терек, Малка, Кура, Золка, Подкумок, Сабле, Калаус через крепость святого Дмитрия до Азова.
В рапорте на имя князя Таврического — Г. А. Потёмкина дали своё соображение о постройке новой названой ими Азово-Моздокской линии с десятью крепостями или правильнее укреплённых селений с промежуточными между ними редутами (укреплениями). На основании доклада Г. А. Потёмкина императрица Екатерина II утвердила проект постройки и заселения Азово-Моздокской линии 24 апреля 1777 года.
Местность на территории будущей станицы была покрыта девственным, дремучим лесом из твёрдых и мягких пород (дуб, ясень, клён, верба). В пойме Терека произрастали дикие фруктовые деревья: груши, яблони, алыча, боярышник, барбарис, кизил, орех, тутовник. На полянах в лесу было много ежевики, малины и других ягод. Низина к Тереку пересекалась речкой — «рукавом» названая осетинами Аироштой (с осетинского — «Мочажина»). Острова и низины почти ежегодно затоплялись Тереком. В лесах и степях водилось множество медведей, волков, зайцев, барсуков, утки, гуси, лебеди, фазаны, перепела. На Тереке и его притоках было много рыб, особенно сомов, сазанов, осетровых. С пригорка на север (Костикова Горка) начиналась бескрайняя степь с сенокосами пастбищами (брица, полынь, пырей, ковыль).
На самом высоком месте, где сейчас находится школа и клуб, к середине октября 1777 года был построен редут (крепость) с валом и рвом, обнесенным терновником. В центре редута была собрана деревянная полковая церковь, собранная без единого гвоздя. Вокруг неё каменная ограда с бойницами. Строили крепость две роты Владимировского драгунского полка. К северу от редута были поселены 200 казаков «старцев», которые стали строить землянки и впоследствии образовалась первая широкая улица, в будущем будет называться Непочётная (Социалистическая). Всем Волжским казакам, поселённым в пяти станицах (Екатериновская, Павловская, Георгиевская, Марьинская, Александровская) регулярные войска оказывали помощь в строительстве жилья, а вот «старцы» сами все строили, изредка им помогали калмыки и кизлярские татары, подвозили им строительные материалы на своих арбах.
8 ноября 1782 года прибыл на Кавказ начальник кавказских войск граф генерал поручик П. С. Потемкин — двоюродный брат Г. А. Потемкина. 2 февраля 1784 года Потемкин П. С. назначается генерал-губернатором Кавказским и Саратовским, с подчинением всех войск, расположенным между тремя морями: Каспийским, Черным и Азовским. Это было нужно не только для военных целей, но и для налаживания мирной жизни на Кавказе. П. С. Потёмкин обращается к внутренним губерниям России с воззванием к крестьянам-однодворцам, государственным и помещикам, приглашая их на новые места для поселения на Кавказе.
В 1783 году в будущую станицу прибывают переселенцы с Харьковской губернии, в основном из села Вершаво («Русские хохлы» — в разговоре смесь русских и украинских слов). Они получили все льготы на переселение, строительство и заселили новую улицу — Хохлатскую (Ленина).
В 1784 году слобода получила статус станицы Павлодольской. Его приняли и праздновали все граждане станицы, хотя все они были разные по месту их прежнего проживания. На Большой (Гагарина) и на Кривой (Моздокская) улицах проживали русские кацапы. Их разговор резко отличался от Волжских казаков (мяшок, вядро, смятана). На Хохлатской (Ленина) проживали русские «хохлы». Разговор их был смесью русских и украинских слов. На Непочетной (Социалистическая) жили русские казаки, но все они были разные, но их всех объединяла православная вера, труд во благо самих и общества, защита своего дома и Отечества. По прибытию семей казаков жизнь быстро пошла на улучшение. Казакам стали платить жалование за службу, при рождении мальчика прибавлялась земля по две десятины. Все рекруты из крепости поженились, им была оставлена лошадь и все военное имущество, все были приняты в казачьи ряды.
С момента завершения Кавказской войны до 1920 года, станица входила в состав Терской области. Затем была передана в состав Моздокского уезда Терской губернии.
В 1924 году станица включена в состав Терского округа Северо-Кавказского края.
В 1935 году при расформировании Северо-Кавказского края, станица в составе Моздокского района была включена в состав Ставропольского края.
В 1944 году вместе с городом Моздок и его окрестностями была передана в состав Северо-Осетинской АССР.
Население
| Численность населения | |
|---|---|
| 2002[2] | 2010[1] |
| 5731 | ↘5456 |
- Национальный состав
По данным Всероссийской переписи населения 2010 года[3]:
| Народ | Численность, чел. |
Доля от всего населения, % |
|---|---|---|
| русские | 4 232 | 77,6 % |
| цыгане | 635 | 11,6 % |
| осетины | 135 | 2,5 % |
| немцы | 97 | 1,8 % |
| украинцы | 67 | 1,2 % |
| корейцы | 60 | 1,1 % |
| другие | 230 | 4,2 % |
| всего | 5 456 | 100 % |
Образование
- Средняя общеобразовательная школа № 1 — ул. Гагарина, 75.
- Средняя общеобразовательная школа № 2 — ул. Моздокская, 201.
- Начальная школа Детский сад № 33 «Алёнушка» — ул. Ленина, 275.
Здравоохранение
- Участковая больница — ул. Ленина, 88.
Русская православная церковь
В 1887 году началось строительство церкви на народные деньги, собранные в станице и других близлежащих станицах и сёлах. Сборщикам выдавались медные копилки, они ходили в народ, собирая пожертвования медными деньгами.
В 1912 году храм был освещён в честь Иконы нерукотворного образа спасителя Иисуса Христа, и начал работать, хотя в центре станице продолжала действовать деревянная церковь.
Старую церковь разрушили в 1930 году, а в 1939 году закрыли работу новой церкви.
В 1993 году началось восстановление разрушенного храма станицы. В 2007 году храм осветили заново и он начал работать.
Улицы
- Улицы
|
|
|
- Переулки
|
|
|
Известные уроженцы
- Филько Иван Яковлевич (1915-1945) — Герой Советского Союза.
Напишите отзыв о статье "Павлодольская"
Ссылки
- [www.gosspravka.ru/15/007/000009.html Коды ОКАТО и ОКТМО — Павлодольская]
Источники
- Потто В. А. «Два века Терского казачества», «Кавказская Война»
- Караулов «Терское казачество»
- История КБР
- История РСО-Алания
Примечания
- ↑ 1 2 osetstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/osetstat/resources/9c255c004f0a3da4b34bb322524f7e0f/Численность+населения+гор.+округов%2C+мун.+районов%2C+гор.+и+сел.+поселений+и+населенных+пунктов.xls Итоги Всероссийская перепись населения 2010 года по РСО-Алания. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и селельских поселений и населённых пунктов
- ↑ [www.perepis2002.ru/ct/doc/1_TOM_01_04.xls Всероссийская перепись населения 2002 года. Том. 1, таблица 4. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских поселений, сельских населённых пунктов - райцентров и сельских населённых пунктов с населением 3 тысячи и более]. [www.webcitation.org/65AdCU0q3 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [std.gmcrosstata.ru/webapi/opendatabase?id=VPN2002_2010L База микроданных Всероссийской переписи населения 2010 года].
- ↑ [www.goragospodnya.ru/blagochinija-i-hramy/item/75-xram-svyatitelya-nikolaya-chudotvorcza Храм святителя Николая Чудотворца]
- ↑ [www.goragospodnya.ru/blagochinija-i-hramy/item/76-xram-nerukotvornogo-obraza-gospoda-iisusa-xrista Храм Нерукотворного Образа Господа Иисуса Христа]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Павлодольская
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
