Павлюков, Константин Григорьевич

Константин Григорьевич Павлюков
Дата рождения	2 августа 1963(1963-08-02)
Место рождения	Барнаул
Дата смерти	21 января 1987(1987-01-21) (23 года)
Место смерти	Афганистан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1984—1987
Звание
Награды и премии

Константин Григорьевич Павлюков (02.08.1963, Барнаул — 21.01.1987, Афганистан) — лётчик, старший лейтенант, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 2 августа 1963 года в Барнауле. После окончания средней школы в 1980 году поступил в Барнаульское высшее военное авиационное училище лётчиков. В училище летал на Л-29 в 44-м учебном авиационном полку в посёлке Калманка и МиГ-21 в городе Камень-на-Оби в 96-м учебном авиационном полку. По окончании училища в 1984 году направлен для дальнейшего прохождения службы в 368-й отдельный штурмовой авиационный полк (Прикарпатский военный округ). Освоил новый самолёт — Су-25. В 1986 году составом полка прибыл на замену в 378-й отдельный штурмовой авиационный полк, базирующийся на аэродроме Баграм (Афганистан) в составе контингента советских войск в Афганистане. За время выполнения интернационального долга выполнил около 70-ти боевых вылетов.

Во время выполнения боевого задания по прикрытию транспортного самолёта Ил-76 от атак с земли 21 января 1987 года самолёт старшего лейтенанта Павлюкова был сбит, лётчик катапультировался. Как свидетельствуют очевидцы, когда лётчик находился в воздухе при спуске на парашюте, душманы несколько раз ранили его, стреляя в него из автоматического оружия. При приземлении парашют Павлюкова зацепился за скалы, и лётчик долго не мог освободиться от лямок парашюта. Павлюков несколько часов вёл неравный бой, отстреливаясь до последнего патрона. Когда закончились патроны, Павлюков подорвал себя и окруживших его душманов гранатой.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1987 года старшему лейтенанту Павлюкову К. Г. присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Герой похоронен в Барнауле.

Память

• Похоронен на аллее Героев Власихинского кладбища города Барнаула.
• Приказом Министра обороны СССР от 21 января 1987 года навечно занесен в списки Барнаульского высшего военного авиационного училища лётчиков (впоследствии расформировано).
• На территории Барнаульского высшего военного авиационного училища лётчиков в городе Барнауле установлен бюст Павлюкова К. Г.
• Имя Павлюкова К. Г. присвоено школе в Барнауле, в которой он учился.
• Имя Павлюкова К. Г. 25 февраля 1992 года присвоено также Барнаульской школе-интернату с первоначальной лётной подготовкой (Барнаульская общеобразовательная школа-интернат с первоначальной лётной подготовкой имени Героя Советского Союза К. Г. Павлюкова).

См. также

• Список потерь самолётов ВВС СССР в Афганской войне.
• Барнаульское высшее военное авиационное училище лётчиков.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1384 Павлюков, Константин Григорьевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Павлюков, Константин Григорьевич

– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.