Пагинация

Пагинация (от лат. pagina — страница) — многозначный термин касающийся страниц:

Физические страницы

В издательском деле пагинация — порядковая нумерация страниц, обозначаемая колонцифрами, располагаемыми внизу, вверху или сбоку страницы.

Автоматическая пагинация текста с иллюстрациями использует достаточно сложные правила и алгоритмы для определения, где именно может располагаться разрыв страницы (в частности, контроль висячих строк). Семантически общие части контента не должны располагаться на разных страницах.

Раздельная пагинация — библиографический термин, показывающий наличие отдельной нумерации страниц для каждой статьи журнала, части сборника или главы книги; пагинация, состоящая из нескольких последовательных рядов нумерации страниц (листов) документов (ГОСТ 7.76-96).

В том случае, если нумеруются не страницы (то есть стороны листа), а листы, говорят о фолиации (от лат. folio — лист).

Электронные страницы

В веб-дизайне под пагинацией понимают показ ограниченной части информации на одной веб-странице (например, 10 результатов поиска или 20 форумных тредов). Она повсеместно используется в веб-приложениях для разбиения большого массива данных на страницы и включает в себя навигационный блок для перехода на другие страницы.

Ссылки

• Пагинация — статья из Большой советской энциклопедии.
• Макогон, Василий [www.pagination.ru/ Разбивка «на страницы» данных из СУБД и интерфейс управления страницами]. Pagination.ru (21 мая 2011). Проверено 28 декабря 2013.

Отрывок, характеризующий Пагинация

– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.