Пагода Шведагон
Координаты: 16°47′54″ с. ш. 96°08′58″ в. д. / 16.7984361° с. ш. 96.1494639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=16.7984361&mlon=96.1494639&zoom=14 (O)] (Я)
Па́года Шведагон (бирм. ရွှေတိဂုံစေတီတော်) — 98-метровая позолоченная ступа в Янгоне, Мьянма. Название происходит от «Shwe» (бирм. золото) и «Dagon» — древнего названия Янгона. Самая почитаемая в Бирме пагода по преданию содержит реликвии четырёх Будд: посох Какусандхи, водяной фильтр Конагаманы, часть туники Кассапы и восемь волос Гаутамы.
Пагода не раз становилась объектом притязаний иноземных захватчиков. Так, 1608 году войска португальского авантюриста Филипе де Бриту-э-Никоте разграбили её и выкрали трёхсоттонный колокол Дхаммазеди, инкрустированный драгоценностями. Колокол затонул на глубине десяти метров в илистом дне реки Янгон и с тех пор считается утраченным[1]. В 1825 году уже британцы пытались вывезти из Бирмы другой колокол, размещавшийся в Шведагоне — Сингумин, весящий 23 тонны. Однако лодка, на которой его пытались доставить в Калькутту, не выдержала веса колокола, и тот тоже затонул. В результате, англичане пообещали оставить Сингумин бирманцам, если те смогут поднять колокол со дна. Местные жители, просунув под колокол бамбуковые бревна, добились того, что он всплыл самостоятельно[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Пагода Шведагон"
Примечания
Ссылки
- [www.domcity.ru/ancient/3749/ Древние чудеса света / Пагода Шведагон]. Проверено 25 марта 2009. [www.webcitation.org/665eLOGl1 Архивировано из первоисточника 11 марта 2012].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пагода Шведагон
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
