Паес, Леандер

Леандер Паес
Место проживания	Мумбай, Индия
Рост	178 см
Вес	78 кг
Начало карьеры	1991
Рабочая рука	правая
Удар слева	одноручный
Призовые, долл.	8 200 970
Одиночный разряд
Титулов	1
Наивысшая позиция	73 (24 августа 1998)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	2-й раунд (1997, 2000)
Франция	2-й раунд (1997)
Уимблдон	2-й раунд (2001)
США	3-й раунд (1997)
Парный разряд
Титулов	54
Наивысшая позиция	1 (21 июня 1999)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (2012)
Франция	победа (1999, 2001, 2009)
Уимблдон	победа (1999)
США	победа (2006, 2009, 2013)
Международные медали Олимпийские игры Бронза Атланта 1996 одиночный разряд Игры Содружества Бронза Дели 2010 парный разряд Азиатские игры Золото Хиросима 1994 парный разряд Бронза Хиросима 1994 одиночный разряд Золото Пусан 2002 парный разряд Бронза Пусан 2002 микст Золото Доха 2006 парный разряд Золото Доха 2006 микст Государственные награды
Последнее обновление: 29 августа 2016 года

Леа́ндер Адриан Па́ес (бенг. লিয়েন্ডার পেজ; родился 17 июня 1973 года в Калькутте, Индия) — индийский профессиональный теннисист; бывшая первая ракетка мира в парном разряде; обладатель «карьерного» Большого шлема в мужском и смешанном парных разрядах. Лауреат высшей спортивной награды Индии Раджив Ганди Кхел Ратна за 1996-97 годы и премий Падма Шри за 2001 и Падма Бхушан за 2014 год.

Единственный теннисист и одновременно единственный представитель Индии в истории, принимавший участие в семи летних Олимпийских играх (1992—2016).

Общая информация

Отец Леандра — Вече — играл в хоккей на траве и был заявлен за сборную Индии на Олимпийских играх 1972 года, но на поле не выходил. Мать Паеса — Дженнифер Даттон — правнучка известного бенгальского поэта Майкла Мадхусудана Датта (англ. Michael Madhusudan Dutt); занималась баскетболом и была капитаном сборной Индии по этому виду спорта.

3 апреля 2006 года у Паеса родилась дочь Аияна.

Спортивная карьера

Одиночная карьера

Уроженец Калькутты показал свой уровень притязаний ещё на юниорском уровне, когда в начале 1990-х смог трижды побывать в финалах турниров Большого шлема и на какой-то момент возглавить юниорский рейтинг. Параллельно с этим индиец начал и свою взрослую карьеру: после нескольких финалов на турнирах низшего уровня мужского тура, в апреле 1991 года Паес получает специальное приглашение в основу крупного турнира ATP в Сингапуре, где Леандру удаётся выиграть свой дебютный матч на подобном уровне, обыграв в матче первого круга тогдашнюю 53-ю ракетку мира австралийца Уолли Мазура.

В июне этого же года состоялся дебют индийца в квалификации взрослого турнира Большого шлема — на Уимблдоне. Преодолеть квалификацию и впервые попасть в основу Леандеру удаётся лишь спустя три года — на своём десятом турнире Большого шлема — US Open-1994 — он впервые провёл матч основной сетки, уступив в трёх сетах Бернду Карбахеру — тогдашней 43-й ракетке мира.

На прочих турнирах Паес также не показывал особых результатов, весьма постепенно продвигаясь вверх по одиночной классификации: так подняться в число двухсот сильнейших теннисистов мира ему удалось накануне сезона-1993; а на попадание в Top100 ушло ещё почти пять лет — лишь восьмого сентября 1997 года индиец впервые вошёл в Top100 одиночного рейтинга, заняв 98-ю строчку. Отчасти подобное было вызвано тем, что большинство очков Паес набирал на турнирах серии ATP Challenger, а на соревнованиях основного тура крайне редко задерживался дольше 1-2 матчей. Однако на каком-то этапе результаты стали улучшаться и там и в июле 1996 года Леандер добывает свой первый полуфинал на турнирах ATP, дойдя до этой стадии на соревнованиях в Ньюпорте, переиграв по дороге 29-ю ракетку мира Байрона Блэка из Зимбабве. Вскоре после этого последовал и главный успех в одиночной карьере индийца: преодолев сопротивление Томаса Энквиста и Ричи Ренеберга он завоевал бронзовую медаль Олимпийских игр в Атланте.

В дальнейшем индиец ещё несколько раз играл в полуфиналах различных соревнований основного тура, но в финал пробился лишь единожды — в том же Ньюпорте в 1998 году и сходу смог победить. Вскоре после этого Леандер достиг своего пика одиночной карьеры — обыграв на турнире золотой серии в Нью-Хэйвене тогдашнюю вторую ракетку мира Пита Сампраса он поднялся на 73-ю строчку в одиночной классификации. Удержаться на подобном уровне долго не удалось — Леандер стал постепенно падать в рейтинге: сначала обосновавшись в середине второй сотни рейтинга, а после сезона-2000 покинув и её. Результаты снижались и в дальнейшем и вскоре Паес играет лишь домашние турниры и матчи Кубка Дэаиса, но в апреле 2008 года заканчивается и всё это и Леандер сосредотачивается на парных выступлениях.

Парные выступления

В парном разряде карьера индийца развивалась куда быстрее — уже в 1992 году, после считанных турниров во взрослом туре, Леандер, в паре с Рамешем Кришнаном дебютировал на Олимпиаде. Индийская пара во втором круге того турнира выбила одного из предстартовых фаворитов турнира — австралийскую пару Вудбридж / Фитцджеральд.

В следующий раз имя Леандра оказалось в центре внимания осенью 1993 года, когда в паре с канадцем Себастьеном Ларо индиец добрался до полуфинала US Open, обыграв по дороге сильную пару Нейссен / Сук. После этого события Паес впервые вошёл в Топ-100 парной классификации.

Успехи на крупных турнирах ещё некоторое время носят лишь эпизодический характер и только с сентября 1995 года, когда на крупных турнирах стала постоянно наигрываться пара с Махешем Бхупати результаты постепенно стали более стабильны, не теряя в качестве. В январе 1997 года индийская пара впервые доходит до финала турниров ATP и сразу побеждает, выиграв главный приз соревнований в Ченнае. В дальнейшем пара всё больше улучшает свои результаты, достигая пика результатов в 1999 году, когда играет в финале пяти крупнейших турниров года (выиграв два турнира Большого шлема) и возглавляет рейтинг. В дальнейшем результаты постепенно снижаются. Из-за периодических трений индийцы делают паузы в сотрудничестве.

Во время этих пауз Леандер периодически сотрудничает с другими сильными парными игроками и также добивается успехов. Чаще всего в роли его напарников пребывают представители Чехии: с Мартином Даммом, Лукашем Длоуги и Радеком Штепанеком он побеждает на турнирах Большого шлема, с Давидом Риклом доходит до финала; некоторые успехи приносит и сотрудничество с Томашем Цибульцем.

Другим удачным союзом было сотрудничество в 2005 году с сербом Ненадом Зимоничем: пара выиграла несколько турниров и дошла до финала Итогового турнира (единственный случай, когда Паес играл в решающем матче этого турнира без Бхупати).

Выиграв в 2012 году Australian Open, Паес собрал т. н. «карьерный Большой шлем» в мужском парном разряде.

С 1999 года, начав сотрудничество с американкой Лизой Реймонд, стали улучшаться результаты индийца и в миксте: за короткий срок Леандер стал одним из сильнейших теннисистов в этом разряде: сотрудничая с Реймонд, Навратиловой, Шонесси, Блэк и Весниной он тринадцать раз доходил до финалов турниров Большого шлема и завоевал шесть титулов.

Паес в Кубке Дэвиса

Леандер выступает за национальную команду непрерывно с 1990 года более 20 лет и сыграл за это время 121 матч (из которых выиграл 89), что является рекордами сборной Индии за всю историю Кубка Дэвиса. Также Леандер лидирует по числу побед в паре (41 победа при 10 поражениях) и по количеству матчей команды, в которых он принял участие (51). В парном разряде Паес оставался непобедимым в Кубке Дэвиса в 2002—2011 годах, а в паре с Бхупати они одержали 24 победы подряд в 1997—2010 годах, что является рекордом для пар в Кубке Дэвиса.

Интересно, что Паес дебютировал в национальной сборной в 16-летнем возрасте в марте 1990 года в домашнем матче со сборной Японии и принёс вместе с Зишаном Али победное третье очко, обыграв в упорнейшем матче японскую пару Мацуока/Ота со счётом 4-6 6-3 6-4 4-6 18-16. Последний раз Паес играл в Кубке Дэвиса в сентябре 2014 года, когда в паре с Роханом Бопанной сумел отыграться со счёта 0-2 по сетам против сербской пары и победить (сборная Индии уступила дома в Бангалоре сербам со счётом 2-3).

В 2004—2008 годах Леандер возглавлял национальную сборную в Кубке Дэвиса, параллельно являясь её действующим игроком.

Паес на Олимпиадах

Леандер 6 раз подряд (1992, 1996, 2000, 2004, 2008 и 2012) принимал участие в летних Олимпийских играх. Несмотря на то, что Паес является мастером парной игры, свою единственную медаль он сумел завоевать в одиночном разряде — в 1996 году на играх в Атланте в матче за третье место Паес обыграл бразильца Фернандо Мелигени и завоевал бронзу. Эта бронза стала первой олимпийской медалью в индивидуальном виде для Индии с 1952 года.

В 2000 году в Сиднее Паес был удостоен чести нести флаг Индии на церемонии открытия Олимпиады.

В 2008 году в Пекине пара Бхупати/Паес уступила в четвертьфинале будущим олимпийским чемпионам Федереру/Вавринке 2-6 4-6.

Прочие турниры

Индиец довольно регулярно играл за Индию и на разнообразных региональных турнирах, неоднократно представляя свою страну на Азиатских играх и играх Британского Содружества.

Трижды — в 1994, 2002 и 2006 годах — Паес выигрывал мужской парный турнир в рамках Азиатских игр (дважды — с Бхупати) и единожды — в 2006 году — смог победить в турнире смешанных пар (вместе с Саней Мирзой).

Выступления на турнирах

• Экс-первая ракетка мира в парном разряде.
• 18-кратный победитель турниров Большого шлема в парном разряде и миксте (в том числе обладатель т. н. «карьерного Большого шлема» в мужском парном разряде и миксте).
• 4-кратный финалист итогового турнира ATP в парном разряде.
• Победитель 55 турниров ATP (54 — в парном разряде).
• Бронзовый призёр Олимпийских игр 1996 года в одиночном разряде.
• 4-кратный чемпион теннисных турниров в рамках Азиатских игр.
• Экс-первая ракетка мира в юниорском рейтинге.
• Победитель 2 юниорских турниров Большого шлема в одиночном разряде (Уимблдон, US Open-1990).
• Финалист 1 юниорского турнира Большого шлема в одиночном разряде (Australian Open-1990).

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/pa/leander-paes-1.html Статистика выступлений на Олимпиадах]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Паес, Леандер

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.