Пажоль, Пьер Клод

Клод Пажоль
фр. Claude Pajol
Генерал Клод Пажоль
Прозвище	«Герой Монтро» (фр. Le Héros de Montereau)
Дата рождения	3 февраля 1772(1772-02-03)
Место рождения	Безансон, провинция Франш-Конте (ныне департамент Ду), королевство Франция
Дата смерти	20 марта 1844(1844-03-20) (72 года)
Место смерти	Париж, департамент Сена, королевство Франция
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1791 — 1842
Звание	Дивизионный генерал
Часть	Великой Армии
Командовал	6-м гусарским полком (1799-1807), 5-й бригадой лёгкой кавалерии (1807-10), 1-й бригадой лёгкой кавалерии (1811-12), 2-й дивизией лёгкой кавалерии (1812, 1813), 5-м кавалерийским корпусом (1813)
Сражения/войны	Вальми (1792) Флёрюс (1794) Гогенлинден (1800) Ульмская кампания (1805) Гейльсберг (1807) Регенсбург (1809) Экмюль (1809) Ваграм (1809) Цнайм (1809) Смоленск (1812) Бородино (1812) Лютцен (1813) Баутцен (1813) Дрезден (1813) Лейпциг (1813) Монтро (1814) Линьи (1815) Вавр (1815)
Награды и премии

Клод Пьер Пажоль (фр. Claude Pierre Pajol; 3 февраля 1772, Безансон, — 20 марта 1844, Париж) — граф (1814 год), французский кавалерийский генерал эпохи Наполеоновских войн, губернатор Парижа.

Биография

Родился в обеспеченной буржуазной семье, был сыном адвоката, предназначался к юридической карьере. Обучался на юриста в университете Безансона. Однако, когда вспыхнула революция, Пажоль находился в Париже и принимал участие в штурме Бастилии. Бросив университет, в конце октября 1789 года он вступил в Безансонскую национальную гвардию, 1 июня 1791 года получил звание старшего сержанта. а 21 августа перешёл в 1-й батальон департамента Ду. С 12 января 1792 года в звании младшего лейтенанта служил в 82-м пехотном полку. 20 сентября был при Вальми. 30 сентября во главе гренадерской колонны ворвался в Шпайер, и был дважды ранен штыком в левую руку австрийским гренадером. После выздоровления 10 апреля 1793 назначен в гарнизон Майнца. Однако сказались последствия ранения, и в августе Пажоль вновь был вынужден покинуть армию.

В 1793 году Пажоль вновь был ранен при осаде Майнца. В 1794 году за отличие при Гохгейме Пажоль был произведён в капитаны и назначен 21 июня адъютантом Клебера. По излечении он сражался при Флёрюсе.  В сентябре 1794 года он захватил австрийское знамя в бою на реке Урт. 16 февраля 1795 года возглавил роту в 6-й полубригаде лёгкой пехоты.

В течение 1795—1796 годов Пажоль сражался под начальством Лефевра и Нея и прошёл под их руководством школу, приобретя репутацию одного из храбрейших кавалерийских офицеров.

23 июля 1797 года Пажоль перевёлся в кавалерию, возглавил эскадрон в 4-м гусарском полку. Участвовал в сражениях при Альтенкирхене, Вецларе, Укерате, Нойгейме и Фридберге. В кампании 1797 года Пажоль проявил исключительную храбрость при Эсте и Альденгофене, лично захватив два знамени, причём при Эсте был ранен. В 1797—1798 годах Пажоль состоял адъютантом Гоша, а в 1799 году — адъютантом Массены.

В сражении при Острахе отличился смелыми атаками, где во главе двух эскадронов гусар остановил преследование австрийцев. В сражении при Штокахе 25 марта 1799 года  с двумя эскадронами атаковал и заставил сдаться два батальона австрийской пехоты. Во время одной из этих атак Пажоль отделился от эскадронов и оказался один среди бегущих австрийцев. Лошадь Пажоля была убита, и ему грозил плен. Но, вырвав лошадь у одного австрийского драгуна, Пажоль вскочил на неё и присоединился к своим.

У Вальдкирха Пажоль, выдвинутый вперёд при отступлении французской армии, оказался окружённым со всех сторон. Он отказался сдаться и стремительной атакой прорвался к Вальдкирху.

27 мая при Винтертуре, придавленный убитой лошадью, попал в плен, но тотчас же был отбит своими гусарами. Австрийцы успели, однако, его ограбить, оставив в одном белье. Не смущаясь лёгким костюмом, Пажоль вскочил на лошадь и, под предлогом поиска своего мундира, двинул свои эскадроны в последнюю отчаянную атаку, обеспечившую бригаде генерала Газана спокойное отступление на Винтертур.

10 июля 1799 года произведён в полковники, и был назначен командиром сперва 23-го конно-егерского, а 21 июля – 6-го гусарского полка. В битве при Нови почти весь его полк погиб, и Пажоль заново его сформировал во Франции. Затем он принял участие в сражениях при Нересгейме, Нойбурге и Гогенлиндене. В кампании 1801 года Пажоль отличился в сражении при Бабенгаузене.

В кампании 1805 года, командуя 6-м гусарским, действовал в составе 2-го корпуса Мармона Великой Армии. Командовал авангардом в сражении при Вейере, и с отличием участвовал в сражениях при Ульме и Леобене. Песледуя отступающего противника, стремительной атакой захватили мост через реку Энс у Альтенмаркта. Мост оборонялся крупными силами австрийцев, и его взятие обеспечило успешное продвижение всего 2-го корпуса. В декабре 1806 года с полком был переведён на Итальянский театр военных действий.

1 марта 1807 года был произведён в бригадные генералы и 14 мая заменил Латур-Мобура в качестве командира бригады лёгкой кавалерии в дивизии генерала Ласалля, под начальством которого сражался при Гуттштадте и Гейльсберге, причём в последнем бою он потерял коня, убитого под ним. Участвовал во взятии Кёнигсберга. После Фридланда участвовал в преследовании разгромленной русской армии, и 20 июня первым на плечах врага ворвался в Тильзит. В тот же день получил от Багратиона предложение о перемирии.

31 марта 1808 года женился на Мари Удино, дочери генерала Удино. У пары было трое детей: два сына и дочь.

Возведённый в 1808 году за заслуги в баронское звание, командовал всеми аванпостами в Богемии. В апреле 1809 года фельдмаршал Беллегард передал ему декларацию об объявлении войны. С 2000 солдат сдерживал натиск австрийских войк, давая время корпусу Даву собраться в Ингольштадте. Перейдя Дунай у Регенсбурга, 19 апреля сражался у Пайсинга. В сражении при Экмюле под ним было убито два коня, 24 прибыл под стены Регенсбурга, где смог захватить в плен 2000 человек. Эти смелые принесли ему на следующий день звание коммандана ордена Почётного легиона.

4 июля прибыв на остров Лобау, 5 числа выбил неприятеля из окрестностей Эсслинга, после чего занял со своей кавалерией позиции при Нессельбахе. В ходе Ваграмского сражения выдержал ожесточённые атаки австрийской кавалерии, не дав последней приблизиться к Дунаю. Умелым манёвром отрезал и уничтожил целый драгунский полк. Яростно и энергично преследовал разбитого врага, 11 июля при Цнайме вновь первым получил предложение о перемирии.

11 апреля 1810 года получил от Императора трёхмесячный отпуск. В мае 1810 года вернулся во Францию. С 23 июня по октябрь 1810 года замещал генерала Жакино на посту командира бригады лёгкой кавалерии в корпусе маршала Даву. С 15 марта по 20 мая 1811 года командир стационарной кавалерии в Данциге.

25 декабря 1811 года Пажоль возглавил 1-ю бригаду лёгкой кавалерии. В начальной стадии Русской кампании действовал в авангарде 1-го корпуса Даву, первым переправился черз Неман, сражался при Ковно и Вильно. В Минске и Ошмянах захватил огромные склады. Эти успешные действия принесли ему 7 августа звание дивизионного генерала. Через два дня сменил генерала Себастьяни на посту командира 2-й дивизии лёгкой кавалерии 2-го кавалерийского корпуса. Затем Пажоль был в делах при Смоленске. У Бородина он вновь проявлял чудеса храбрости и стойкости. Под ним было уже убито две лошади, когда снаряд поражает третьего коня, опрокидывает всадника и наносит рану Сюберви в тот момент, когда он получал указания от Пажоля. 9 сентября при захвате Можайска взял в плен два батальона, однако был тяжело ранен пулей в правую руку отступавшими русскими солдатами. Был вынужден передать командование дивизией Экзельману. Наполеон предложил Пажолю выехать из Москвы с транспортом раненых, но генерал категорически отказался. Он прошёл тяжелый путь отступления вместе с Великой Армией. Вновь возглавил свою дивизию 26 февраля 1813 года.

В кампании 1813 года Пажоль с 5 мая командир 2-й маршевой дивизии 1-го кавалерийского корпуса, участвовал в боях при Лютцене и Баутцене. С 30 июня командует 10-й дивизией лёгкой кавалерии 14-го корпуса. При Дрездене дивизия Пажоля сыграла выдающуюся роль, по окончании сражения преследовал отступающего врага. Наполеон, наблюдавший за боем, в присутствии Бертье, Мортье и Коленкура заявил: «Нет такого другого кавалерийского генерала, как Пажоль; он не только умеет сражаться, но также умеет хорошо охранять себя и никогда не допустит застать себя врасплох».

13 октября назначен командиром 5-го кавалерийского корпуса, Пажоль со своей обычной храбростью сражался при Борне и при Либертвольквице. В сражении при Вахау 16 октября Пажоль получил самую тяжёлую из своих многочисленных ран. Разрывом ядра под ним убило лошадь. Генерала нашли на поле боя после атаки его адъютант Бьо и офицеры его корпуса. У Пажоля была почти оторвана левая рука, сломанны рёбра и множество более мелких повреждений. Наполеон сказал по этому поводу: «Мне нанесли невосполнимую потерю». Но герой вернулся в строй. 25 ноября 1813 года он был возведён в графское достоинство.

В феврале 1814 года он был назначен командиром особого корпуса, прикрывавшего реки Сену и Йонну. С рукой на перевязи он вновь водил полки в бой. В сражении при Монтро Пажоль со своими тремя бригадами произвёл знаменитую кавалерийскую атаку. Его дивизия в лоб атаковала мост и на плечах неприятеля ворвалась в город. Вюртембергские войска были буквально выброшены из города. Противник потерял 3 тыс. человек убитыми и ранеными, 3 тыс. пленными, 4 знамени и 6 орудий. Эта атака вызвала такое восхищение Наполеона, что он воскликнул: «Только Пажоль среди моих генералов умеет водить кавалерию». После сражения Наполеон сказал: «Ели бы так сражались все мои генералы, то врага не было бы во Франции!» За эту атаку Пажоль удостоился знака великого офицера ордена Почетного Легиона. Однако у генерала открылись старые раны, и он до конца кампании не принимал участия в боевых действиях.

Людовик XVIII назначил Пажоля командиром Орлеанского гарнизона. По возвращении Наполеона с острова Эльбы Пажоль был назначен командиром армии Луары, а затем — 1-м кавалерийским корпусом.

5—19 июня корпус Пажоля составлял левое крыло Груши и в течение этих дней Пажоль проявил кипучую деятельность. Участвовал во взятии Шарлеруа, атаковал прусскую армию при Пуэн-дю-Журе и Флёрюсе. В сражении при Линьи он захватил 10 орудий, весь прусский обоз и большое количество пленных. Затем в составе войск маршала Груши он наступал на

Вавр, а после Ватерлоо прикрывал отход французской армии.

После вторичного отречения Наполеона Пажоль, враждебно настроенный к Бурбонам, вышел 7 августа 1815 года в отставку и до 1830 года оставался не у дел.

Принимал активнейшее участие в Июльской революции 1830 года. Он организовал поход парижан в Рамбуйе, где укрылся Карл X. Позднее был назначен командиром 1-го военного округа и губернатором Парижа и в 1840 году командовал всеми парижскими войсками при торжественном перенесении праха Наполеона в Дом Инвалидов.

В 1842 году Пажоль вышел в отставку и скончался 20 марта 1844 года в Париже, после неудачного падения с лестницы в Тюильри.

Храбрый, активный и способный авангардный начальник, Пажоль всегда находился во главе своего отряда — был ли то эскадрон, или дивизия. В течение своей долгой боевой жизни он был 7 раз ранен и под ним было убито 12 лошадей. Он сочетал отвагу и энергию солдата с хладнокровием и предусмотрительностью командира (Пажоль прекрасно ориентировался в боевой обстановке и умел принимать правильные решения).

Впоследствии имя Пажоля было выбито на Триумфальной арке в Париже.

Воинские звания

• Старший сержант (1 июня 1791 года);
• Младший лейтенант (12 января 1792 года);
• Лейтенант (27 мая 1792 года);
• Капитан (12 мая 1794 года);
• Командир батальона (9 февраля 1796 года);
• Полковник (10 июля 1799 года, подтверждён 18 июня 1803 года);
• Бригадный генерал (1 марта 1807 года);
• Дивизионный генерал (7 августа 1812 года).

Титулы

• Барон Пажоль и Империи (фр. baron Pajol et de l'Empire; декрет от 19 марта 1808 года, патент подтверждён 18 июня 1809 года);
• Граф Пажоль и Империи (фр. comte Pajol et de l'Empire; декрет от 25 ноября 1813 года, патент подтверждён 2 июня 1814 года).

Награды

• Почётная сабля (28 июля 1800 года)

Легионер ордена Почётного легиона (11 декабря 1803 года)

Офицер ордена Почётного легиона (14 июня 1804 года)

Кавалер баварского ордена Льва (29 июня 1807 года)

Кавалер баварского военного ордена Максимилиана Иосифа (24 июля 1807 года)

Коммандан ордена Почётного легиона (25 апреля 1809 года)

Великий офицер ордена Почётного легиона (19 февраля 1814 года)

Кавалер военного ордена Святого Людовика (1 июня 1814 года)

Большой крест ордена Почётного легиона (15 июня 1815 года, подтверждено 19 августа 1830 года)

Июльский крест (15 мая 1831 года)

Кавалер польского ордена Белого Орла

Высший офицер шведского ордена Меча (14 июля 1842 года)

Источники

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Олег Соколов, «Армия Наполеона», 1999 год, с.568-569.
• Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852.
• A. Liévyns, Jean Maurice Verdot et Pierre Bégat, , vol. 3, Bureau de l'administration,‎ 1844.
• [www.napoleon-series.org/research/commanders/c_pajol.html Двадцатка лучших кавалерийских генералов Наполеона]

Ссылки

• [www.culture.gouv.fr/public/mistral/leonore_fr?ACTION=RETROUVER&FIELD_1=NOM&VALUE_1=PAJOL&NUMBER=2&GRP=0&REQ=%28%28PAJOL%29%20%3aNOM%20%29&USRNAME=nobody&USRPWD=4%24%2534P&SPEC=9&SYN=1&IMLY=&MAX1=1&MAX2=1&MAX3=100&DOM=All Информация о генерале на сайте base Léonore]

Отрывок, характеризующий Пажоль, Пьер Клод

«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.
«Mon pere ne m'a pas parle du pretendant, mais il m'a dit seulement qu'il a recu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de Marieiage qui me regarde, je vous dirai, chere et excellente amie, que le Marieiage, selon moi,est une institution divine a laquelle il faut se conformer. Quelque penible que cela soit pour moi, si le Tout Puissant m'impose jamais les devoirs d'epouse et de mere, je tacherai de les remplir aussi fidelement que je le pourrai, sans m'inquieter de l'examen de mes sentiments a l'egard de celui qu'il me donnera pour epoux. J'ai recu une lettre de mon frere, qui m'annonce son arrivee a Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte duree, puisqu'il nous quitte pour prendre part a cette malheureuse guerre, a laquelle nous sommes entraines Dieu sait, comment et pourquoi. Non seulement chez vous au centre des affaires et du monde on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champetres et de ce calme de la nature, que les citadins se representent ordinairement a la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir peniblement. Mon pere ne parle que Marieche et contreMarieche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus temoin d'une scene dechirante… C'etait un convoi des recrues enroles chez nous et expedies pour l'armee… Il fallait voir l'etat dans lequel se trouvant les meres, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres!
On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».