Паисий Угличский

Паисий Угличский
Смерть	6 июня 1504(1504-06-06) Покровский монастырь
Прославлен	1610
В лике	преподобных
День памяти	6 июня, 23 мая (по юлианскому календарю)
Категория на Викискладе

Преподобный Паисий Угличский (в миру — Павел Иванович Гавренев, после 1398 года — 6 июня 1504 года) — русский святой, живший в Угличе.

Биография

Павел Иоаннович Гавренев родился в селе Богородском, что около города Кашина. Точная дата рождения неизвестна — после 1398 года или первые годы XV века. Его отец, Иоанн Гавренев, был боярином угличского князя. Его мать, Ксения, была сестрой преподобного Макария Калязинского.

После смерти родителей Павел в возрасте 10-11 лет поступил в монастырь своего дяди, где, приняв постриг, занимался переписыванием книг, некоторые из которых сохранились до настоящего времени. После он был послан преподобным Макарием в Углич, где в 1476 году по желанию углицкого князя Андрея Васильевича основал Покровский монастырь, игуменом которого и стал. 6 июня 1504 года Паисий Угличский, прожив более ста лет, умер. Мощи его находятся под спудом в Покровской обители.

Житие Паисия составлено на рубеже XVI и XVII столетий. Память его празднуется 6 июня, а также 23 мая вместе с Собором Ростово-Ярославских святых Среди учеников преподобного Паисия следует отметить Вассиана и Адриана Угличских.

Отрывок, характеризующий Паисий Угличский

К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.