Пайка (типографика)
Пайка (англ. Pica, именуется также «пика») — единица измерения типографского кегля, равная приблизительно 1⁄72 фута или ⅙ дюйма (4,2333 мм в системе СИ). Английская пайка была в 1886 году определена как 0,1660 дюйма[1] и равняется 12 типографским пунктам.
В 1737 году французский типограф Пьер-Симон Фурнье предложил в качестве основной единицы для установления размеров шрифта использовать единицу измерения «типографский пункт», величина которой составляла 1⁄12 распространённого шрифта цицеро. За основу Фурнье дал размеры шрифтов в парижских дюймах, а парижский дюйм был равен 1⁄12 парижского фута (30,01 см). Таким образом, 1 пункт в системе Фурнье был равен 0,3473 мм.
В 1770 году парижский типограф Франсуа Амбруаз Дидо ввёл новую меру, которая затем была названа нормальной. Дидо взял за основу королевскую стопу (фут) размером 32,48 см. По этому эталону дюйм (1⁄12 фута) равен 2,706 мм, и отсюда пункт 1⁄72 дюйма был равен 0,3759 мм. Система Дидо была принята сначала во многих европейских странах, в том числе и в России.
На сегодняшний день в типографике используются 3 вида пайки:
- Французская пайка — 12 пунктов Дидо (также именуется Цицеро), обычно составляет: 12 × 0,376 = 4,512 мм (0,1776 дюйма);
- Американская пайка — 0,013837 фута, или 0,166044 дюйма (4,2175 мм);
- Пайка в информационных технологиях составляет 1/72 международного фута 1959 года, то есть 4,233 мм.
Эти определения отличаются от величины пайки для пишущих машинок, которая обозначает размер шрифта — десять символов на горизонтальный дюйм.
Программы компьютерной вёрстки, такие как Adobe InDesign и QuarkXPress указывают размер шрифта в пайках перед строчной «р», а затем число пунктов, например: 5p6 означает 5 паек 6 пунктов, или 5½ паек.
Согласно рекомендациям Консорциума Всемирной паутины, размер Каскадных таблиц стилей описывается аббревиатурой «pc» для пайки (1/6 дюйма), и «pt» для типографского пункта (1/72 дюйма)[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Пайка (типографика)"
Примечания
Литература
- Bringhurst Robert. The Elements of Typographic Style. — Second. — H&M Publishers, 1999. — P. 294–295. — ISBN 0881791326.
- Pasko W. W. American Dictionary of Printing and Bookmaking. — H. Lockwood, 1894. — P. 436.
|
Отрывок, характеризующий Пайка (типографика)
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.