Пайпс, Даниэль

Даниэль Пайпс
англ. Daniel Pipes
Дата рождения:	9 сентября 1949(1949-09-09) (74 года)
Место рождения:	Бостон, штат Массачусетс, США
Страна:	США США
Научная сфера:	история и политология
Учёная степень:	доктор философии
Известен как:	специалист по ближневосточному конфликту, исламистскому терроризму, исламизму
Сайт:	[ru.danielpipes.org/ ru.danielpipes.org]

Даниэль Пайпс (англ. Daniel Pipes, 9 сентября 1949, Бостон, Массачусетс, США) — известный американский историк, публицист, писатель и политический комментатор, специалист по исламу и ближневосточному конфликту.

Биография

Родился 9 сентября 1949 года в Бостоне, штат Массачусетс в семье историка Гарвардского университета советолога Ричарда Пайпса и его жены Ирены, евреев переехавших в США из Польши в 1939 году.

Поступил в Гарвардский университет в 1967 году и 2 года изучал математику после чего решил сменить специальность и начал изучать историю, в том числе средневековую историю ислама. Отличался от других студентов тем, что считал неуместными демонстрации левых против войны во Вьетнаме. Шесть лет он учился за границей, в том числе 3 года в Египте.

В 1971 году получил степень бакалавра гуманитарных наук, а в 1978 году — степень доктора философии (Ph.D.).

Он преподавал в Чикагском университете, Гарвардском университете и в Военно-морском колледже США. Также занимал различные должности в американском правительстве, включая две, на которые был назначен Президентом США Джорджем Бушем: вице-председатель Совета по вопросам Международных наук им. Фулбрайт и член правления Американского Института Мира. В 1986—1993 годах Пайпс был директором Научно-исследовательского Института по вопросам внешней политики.

Кроме английского языка Пайпс говорит по-французски и читает на арабском и немецком.

Политика

Пайпс является представителем неоконсервативного направления в американской политике.

Является автором ряда широко используемых политических терминов: «новый антисемитизм», «борцы ислама» и «конспирационизм».

Пайпс является членом 5 редакционных коллегий, выступал на заседаниях многих комиссий Конгресса США и принимал участие в 4 избирательных президентских кампаниях в США.

Является создателем и руководителем независимой исследовательской организации «Ближневосточный форум», которая с 1994 года ежеквартально издает сборник Middle East Quarterly, а с 1999 года — Middle East Intelligence Bulletin.

В течение года начиная с 11 сентября 2001 Дэниэл Пайпс, по подсчётам The Nation, появился в 110 и 450 теле- и радиопередачах соответственно с комментариями и выступлениями по теме терроризма. Сайт Пайпса посещает от 140 до 160 тыс. человек в месяц.

Пайпс неоднократно заявлял: «Было бы ошибкой обвинять ислам, религию с 14-вековой историей, за всё то зло, что совершает воинствующий ислам, тоталитарная идеология с менее чем столетней историей. Воинствующий ислам это проблема, а умеренный ислам является решением этой проблемы».

Отзывы

Шейх Ахмад Субни Мансур, бывший профессор университета Аль-Азхар в Египте, стажер в Гарвардской юридической школе по программе прав человека, сказал:

Мы, мусульмане, нуждаемся в таких мыслителях, как доктор Пайпс, который может критиковать культуру терроризма в исламе так же, как это обычно делаю я.

Оригинальный текст (англ.)  

We Muslims need a thinker like Dr. Pipes, who can criticize the terrorist culture within Islam, just as I usually do

Профессор Джордтаунского университета Джон Эспозито назвал Пайпса «ярким, опытным экспертом с хорошей подготовкой», но в то же время считает, что он исказил факты, заявив, что 10—15 % мусульман в мире являются экстремистами.

Такие его оппоненты, как сайт Voltaire Network, называют его «ангажированным интеллектуалом», «вдохновителем исламофобии», а другие — «антимусульманским расистом».

В ответ на это, Джефф Якоби (Boston Globe) пишет, что «всё это — громадная и злостная клевета, в чём может быстро убедиться каждый, кто даст себе труд прочесть то, что Пайпс пишет, и послушать то, что он говорит», и приводит мнения, подтверждающие эту точку зрения. В частности, Ташбих Сайед, мусульманин, редактор журнала Pakistan Today, считает, что Пайпс «не атакует мусульман», а то, «против чего он ополчился — это фашистская интерпретация ислама». «Для меня Дэниэл Пайпс — это голос разума», — пишет Сайед.

Хусай Хаккани, ученый в Фонде Карнеги считает:

Пайпс не всегда прав в своей аргументации. Как мусульманин, я не согласен с некоторыми из его политических рекомендаций. Но его точка зрения не является ни расистской, ни экстремистской; она вполне укладывается в рамки легитимных научных дискуссий

Оригинальный текст (англ.)  

Pipes is not always right in all his arguments. As a Muslim, I disagree with several of his policy prescriptions. But his views are neither racist nor extremist; they fall within the bounds of legitimate scholarly debate

Награды и почётные звания

• 11 марта 2006 года Пайпс был награждён Free Speech Award от датской организации «Общество свободы печати 2004» (Trykkefrihedsselkabet af 2004).
• В 2003 году Пайпс получил звание почётного доктора Иешива-университета.
• В мае 2006 года Пайпс получил награду «Страж Сиона», которую вручает евреям, поддерживающим государство Израиль, Бар-Иланский университет.

Книги и важные публикации

Пайпс является автором 12 книг, ещё 11 написаны в соавторстве.

Четыре книги посвящены проблемам ислама

• «Воинствующий ислам достиг Америки» (англ. Militant Islam Reaches America), 2002, W.W. Norton & Company; paperback (2003) ISBN 0-393-32531-8
• «Дело Рушди: роман, аятолла и Запад» (англ. The Rushdie Affair: The Novel, the Ayatollah, and the West), Изд. Birch Lane, 1990, Transaction Publishers, paperback (2003) ISBN 0-7658-0996-6
• «По пути к Богу: ислам и политическая сила» (англ. In the Path of God: Islam and Political Power), Изд. Basic Books, 1983, 2002, Transaction Publishers, ISBN 0-7658-0981-8
• «Солдаты-рабы и ислам» (англ. Slave Soldiers and Islam) Изд. Yale University Press, 1981, ISBN 0-300-02447-9

Три книги описывают события в Сирии

• «Сирия вне мирного процесса» (англ. Syria Beyond the Peace Process), 1996, Washington Institute for Near East Policy, ISBN 0-944029-64-7
• «Дамаск ищет расположения Запада» (англ. Damascus Courts the West), 1991, Washington Institute for Near East Policy, ISBN 0-944029-13-2
• «Великая Сирия» (англ. Greater Syria), 1990, Oxford University Press, ISBN 0-19-506021-0

Четыре книги описывают прочую ближневосточную тематику

• «Миниатюры: Взгляд на исламскую и ближневосточную политику» англ. Miniatures: Views of Islamic and Middle Eastern Politics (2003), Transaction Publishers, ISBN 0-7658-0215-5
• The Long Shadow: Culture and Politics in the Middle East (1999), Transaction Publishers, ISBN 0-88738-220-7
• The Hidden Hand: Middle East Fears of Conspiracy (1997), Palgrave Macmillan; paperback (1998) ISBN 0-312-17688-0
• An Arabist’s guide to Colloquial Egyptian (1983), Foreign Service Institute

Книга Conspiracy : How the Paranoid Style Flourishes and Where It Comes From (1997, Touchstone; paperback (1999) ISBN 0-684-87111-4) посвящена теориям заговора и их роли в европейской политике.

Книги в соавторстве

• with Abdelnour, Z. (2000), Ending Syria’s Occupation of Lebanon: The U.S. Role Middle East Forum, ISBN 0-9701484-0-2
• with Garfinkle, A. (1991), Friendly Tyrants: An American Dilemma Palgrave Macmillan, ISBN 0-312-04535-2

Прочие публикации

• Sandstorm (1993), Rowman & Littlefield, paperback (1993) ISBN 0-8191-8894-8
• From a distance: Influencing foreign policy from Philadelphia (The Heritage lectures) (1991), Heritage Foundation, ASIN B0006DGHE4
• Muslim immigrants in the United States (Backgrounder) (2002), Center for Immigration Studies

См. также

• Критика ислама

Ссылки

• [ru.danielpipes.org Сайт Даниэля Пайпса]

Отрывок, характеризующий Пайпс, Даниэль

– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.