Паланок

Замок Паланок или Мукачевский замок (укр. Замок «Паланок»; венг. Munkács vára; русин. Паланський варош) — замок в городе Мукачево в Закарпатской области Украины, расположенный на горе вулканического происхождения высотой 68 метров, занимает площадь в 13 930 м².

Точная дата основания замка неизвестна, впервые он упоминается в документах, датирующихся XI веком.

История

С 1396 по 1414 годы замком владел Фёдор Кориатович, получивший его вместе с другими пожизненными владениями в обмен на передачу прав на Подольское княжество венгерскому королю Сигизмунду. Он укрепил замок и значительно увеличил его размеры, превратив в свою резиденцию. Тогда же в скале был вырублен 85-метровый колодец.

На протяжении XV—XVI веков замок находился в руках разных правителей, которые проводили дальнейшие работы по его укреплению и строительству. В то время в оборонной системе замка было 14 башен, в его верхней части находился большой дворец.

В 1633 году Мукачевский замок с правом наследования приобрёл трансильванский князь князь Дьёрдь I Ракоци. Князья Ракоци превратили замок в столицу своего княжества и владели им до 1711 года, когда после поражения в восстании согласно Сатмарскому мирному договору все владения княжеского рода были конфискованы Габсбургами.

После смерти Дьердя І в 1648 году его вдова, Жужанна Лорантфи, сооружает Среднюю и Нижнюю террасы, а также внешнее оборонное кольцо. В 1649 году в замке побывали послы гетмана Богдана Хмельницкого, которые вели переговоры с Дьердем IІ Ракоци об общих военных действиях против Польши.

В 1672 году в замке поселилась вдова князя Ференца І Ракоци Илона Зриньи (Елена Зринская).

В 1685—1688 годах Мукачевский замок стал одним из ключевых опорных пунктов борьбы трансильванского княжества с властью Габсбургов, которой руководил второй муж Илоны Зриньи Имре Тёкёли. После поражения в Венской битве (1683) османские войска и куруцы Тёкёли постепенно отступали под натиском войск императора Священной Римской империи и короля Венгрии Леопольда I вглубь Трансильвании, сдавая один замок Ракоци за другим. В ноябре 1685 года генерал Зигберт фон Гайстер захватил Ужгородский замок, после чего подступил к Мукачевскому и окружил его — княгине пришлось возглавить гарнизон, состоящий из 2,5 тысяч бойцов:

В годы давние Илона Зрини стяг свободы подымала тут!

— Шандор Петефи.

10 марта 1686 году к замку подошли свежие австрийские силы во главе с генералом Энеем Капрара. Осада длилась семь месяцев — несмотря на численное превосходство противника, гарнизон отбивал все атаки. Чтобы поднять боевой дух войска, княгиня появлялась на бастионах вместе со своим десятилетним сыном, будущим князем Ференцем II Ракоци. В конце 1686 года австрийцы отступили, однако в 1687 году вновь начали осаду, которой руководил генерал Антонио Карафа.

В конце концов, получив поддельное «письмо от мужа», сфабрикованное управляющим княжескими имениями, княгиня Илона решила сдаться. 17 января^{[уточнить]} 1688 года она подписала капитуляцию.

В начале XVIII века Паланок вновь стал центром военных действий между куруцами и лабанцами — приверженцами габсбургского господства. В 1703 году отряды куруцев под руководством князя Ференца II Ракоци освободили от австрийских войск сначала город Мукачево, а затем и сам замок. В 1711 году согласно Сатмарскому мирному договору все владения Ференца II Ракоци перешли к императору Иосифу I: Мукачевский замок сложил оружие одним из последних, уже после подписания капитуляции.

После победы австрийцев замок подвергся перестройке, но былого стратегического значения уже не имел. Габсбурги передали его своим вассалам Шёнборнам. В 1782—1896 годах здесь находилась политическая тюрьма сначала Священной Римской, затем Австрийской империй. На протяжении более 100 лет здесь пребывало в заключении более 20 тысяч узников. В июле 1847 года замок-тюрьму посетил венгерский поэт Шандор Петёфи.

В 1896 году тюрьма была ликвидирована, после чего замок постепенно разрушался и приходил в упадок.

В период Чехословацкой республики в замке были расквартированы войска. После того, как территория Подкарпатской Руси (Карпатская Украина) была аннексирована Венгрией в начале Второй мировой войны, в замке разместились венгерские военные силы.

После окончания войны согласно договору от 29 июня 1945 года территории бывшей Подкарпатской Руси вошли в состав Украинской ССР, после чего в замке разместилось профтехучилище.

Начиная с 1960 года в Мукачевском замке находится исторический музей.

В 1998 году во дворе замка был установлен памятник князю Фёдору Кориатовичу работы скульптора Василия Олашина (бронза, 200x95x80 см). Следуя существующим суевериям туристы оставляют монеты у подножия памятника а также пытаются прикоснуться к большому или указательному пальцу «княжеской руки», тем самым полируя бронзу до блеска и постепенно истончая её слой.

В киноискусстве

В замке Паланок была отснята часть сцен фильма «Каратель» (киностудия «Мосфильм», режиссёр Манос Захариас, оператор Ю. Авдеев, 1968). А также эпизод у колодца в фильме «Табор уходит в небо».

См. также

• Список замков Украины
• [www.youtube.com/watch?v=yQ_WxyL8d-E Видеоэкскурсия по замку Паланок. Titanwalktravel]

Ссылки

• [palanok.org.ua/ Виртуальный сайт замка Паланок] (укр.)
• [allcastle.info/europe/ukraine/028 Замок Паланок на ресурсе allcastle]
• [ua.igotoworld.com/ru/poi_object/2393_palanok-castle.htm Замок Паланок на ресурсе IGotoWorld.com]
• [karpaty3d.com/zamok-palanok-mukachevo/ Карпаты в 3D. Замок Паланок.]
• [ukraine3d.com/uk/Zamok_Palanok_Panorama Украина 3D. Замок Паланок]

Отрывок, характеризующий Паланок

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.