Палаццо Ручеллаи

Палаццо Ручеллаи (итал. Palazzo Rucellai) — дворец эпохи Возрождения во Флоренции, спроектированный Леоном Баттистой Альберти между 1446 и 1451 гг. и возведённый Бернардо Росселлино по заказу флорентийца и мецената эпохи Возрождения Джованни Ручеллаи (не путать с поэтом Джованни Ручеллаи).

Фасад здания считается одним из первых образцов светской архитектуры эпохи Возрождения, c пилястрами и антаблементом в качестве основных элементов композиции. Рустированные стены производят впечатление мощи, особенно более крупный руст на стене первого этажа, на котором располагался цейхгауз. Каждый из трёх этажей здания, наподобие римского Колизея, декорирован пилястрами одного из трёх классических ордеров: на первом этаже — дорический, а у Колизея тосканский, на втором Альберти поместил вместо ионического ордера пилястры с оригинальной капителью, разработанной им самим, а третий этаж украшает коринфский ордер в несколько упрощённом варианте. Окна на втором и третьем этажах сдвоены под арками.

Внутренний дворик дворца напоминает дворик Воспитательного дома Брунеллески (Ospedale degli Innocenti — Госпиталь невинных). Вполне вероятно, что его архитектором был не Альберти. Напротив Палаццо стоит Лоджия Ручеллаи (Loggia Rucellai), где проводились приёмы и банкеты для торговых партнёров, праздновались свадьбы.

Документов, свидетельствующих о возведении Лоджии и Палаццо Леоном Баттистой Альберти, нет, но так утверждает Джорджо Вазари в своём «Жизнеописании наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», изданном в 1568 году. .

• Palazzo Rucellai.JPG

  При дневном освещении

• Palazzo Rucellai.jpg

  При вечернем

• Palazzo rucellai, cortile 03.JPG

  Внутренний дворик

• Loggia Rucellai 3.JPG

  Лоджия Ручеллаи

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Палаццо Ручеллаи
• [www.bluffton.edu/~sullivanm/rucellai/rucellai.html Фотографии дворца (англ).]

Отрывок, характеризующий Палаццо Ручеллаи

Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.