Пала д'Оро

Пала д'Оро. X—XII вв.

перегородчатая эмаль. 334 × 251 см

Собор Святого Марка, Венеция

Пала д’Оро (итал. Pala d'Oro — «золотой алтарь») — алтарный образ в базилике Святого Марка (Венеция). Миниатюры алтаря (около 250) выполнены в технике перегородчатой эмали византийскими мастерами в X—XII веках.

История алтаря

Во время правления дожа Энрико Дандоло в 1204 году в ходе Четвёртого крестового похода из монастыря Пантократора в Константинополе в Венецию были привезены эмалевые пластинки, составляющие сейчас верхнюю часть алтаря. Нижняя часть алтаря была заказана в период правления дожа Пьетро Дзиани (1205—1229 годы) у византийских мастеров.

Современный вид Пала д’Оро приобрёл в 1343 году, когда дож Андреа Дандоло заказал ювелиру Джамбаттисте Бонесенья готическую раму из позолочённого серебра, украшенную двумя тысячами драгоценных и полудрагоценных камней. В эту раму были установлены эмалевые миниатюры, а сам алтарь помещён в мраморную дароносицу. Размеры алтаря составляют 3,34 на 2,51 метра.

До середины XX века Пала д’Оро, считавшийся праздничным алтарём базилики, не находился в свободном доступе. Его открывали в торжественные моменты богослужения, в прочее время он закрывался будничным алтарным образом (создан в 1345 году Паоло Венециано по заказу Андреа Дандоло). В настоящее время Пала д’Оро расположен в алтарной части базилики, обращенный по направлению к апсиде (то есть развернутый в обратную сторону от входящих).

Состав миниатюр

• Верхний ряд

Содержит изображения шести церковных праздников, расположенных по сторонам от фигуры архангела Михаила: Вход Господень в Иерусалим, Воскрешение Лазаря, Распятие Христово, Вознесение Христово, Сошествие святого Духа и Успение Богородицы.

• Центральная композиция

В центре алтаря находится изображение Христа Пантократора, сидящего на троне, украшенном драгоценными камнями. Вокруг фигуры Христа расположены изображения четырёх евангелистов, а ниже образ Богородицы Оранты, по сторонам которой изображены дож Орделаффо Фальер и императрица Ирина. Над образом Христа в окружении двух архангелов и двух херувимов помещён престол уготованный.

• Праздничный чин

Расположен в вершней части нижней панели алтаря. Состоит из 11-ти миниатюр с изображением двунадесятых праздников (за исключением Успения Богородицы). По краям праздничного чина расположены изображения диаконов, воскуряющих ладан.

• Архангелы, апостолы, пророки

По сторонам центральной композиции изображены три ряда с миниатюрами (по 12 в каждом) пророков, апостолов и архангелов.

• Житие апостола Марка

Миниатюры с событиями из жития апостола Марка расположены в двух вертикальных рядах по краям нижней панели алтаря: слева изображены события из его жизни, справа — мученическая смерть в Александрии и перенесение его мощей в Венецию.

Литература

• Мария Да Вилла Урбани. Собор Сан-Марко. Венеция, 2006. ISBN 88-7666-590-00

Ссылки

• Pala d’oro // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.bibliotekar.ru/100sokr/46.htm Ионина Н. А. Золотой алтарь собора Святого Марка]

Отрывок, характеризующий Пала д'Оро

И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.