Палеохора
| Город
Палеохора
Παλαιόχωρα
Показать/скрыть карты
|
Палеохора (греч. Παλαιόχωρα или Παλιόχωρα) — небольшой город в Греции, расположенный на юго-западном побережье острова Крит, в 77 километрах к югу от города Ханья и в 200 километрах западнее Ираклиона. Палеохора входит в состав нома Ханья.
Содержание
География
Город расположен вдоль 11 километровой береговой линии Ливийского моря и занимает небольшой полуостров (около 700 метров в длину и 400 метров в ширину) между двумя бухтами[1].
Особенности
В Палеохоре имеются развалины венецианской крепости, построенной в период 1278—1279 годов генералом Марино Гредениго (итал. Marino Gradenigo). Форт, получивший название Крепость Селино (итал. Selino Kasteli), был разрушен в 1332 году восставшими критянами и восстановлен венецианцами в 1335 году. В 1539 году крепость была разрушена средиземноморским пиратом Хайр-ад-Дином Барбароссой и восстановлена в 1595 году. С началом оккупации Греции Османской империи и захватом острова в 1645 году крепость Селино была захвачена и переоборудована турками, после чего в 1653 году разрушена в третий раз. Реколонизация Палеохоры началась только в 1866 году. Считается, что Палеохора была отстроена рядом с руинами античного город Каламиди (Kalamydi)[2].
Напишите отзыв о статье "Палеохора"
Примечания
Ссылки
- [www.paleochora.com/ Официальный сайт] города. (англ.)
Отрывок, характеризующий Палеохора
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]
Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
