Палермо (Буэнос-Айрес)

Палермо Palermo
Буэнос-Айрес
Год основания:	1635 год
Площадь:	15,9 км²
Население:	252 312 чел.
Плотность населения:	14 500 чел./км²
www.palermoviejo.com/

Палермо (исп. Palermo) — автономный район города Буэнос-Айрес. В этом районе преимущественно находятся жилые и офисные здания, которые были возведены в основном в последнее десятилетие.

В районе Палермо находятся леса, которые являются одной из крупнейших зеленых зон города. Здесь также находятся поля для гольфа, поло, планетарий имени Галилео Галилея, велодром, японский сад, озеро. В Палермо располагаются Ботанический сад и Зоопарк Буэнос-Айреса, построенные в XIX в. Также здесь расположены Культурный исламский центр им. короля Фахда, Национальный музей декоративного искусства и городской ипподром.

Местоположение

Границами района выступают улицы Херонимо Сальгеро, Тагле, Лас Эрас, полковника Диаса, Марио Браво, Кордова, Доррего, Крамер, Хорхе Ньюберри, Сабаль, Валентина Альсины, Фигероа Алькорта, Ла Пампа, а также река Ла-Плата и пути железной дороги имени генерала Бартоломео Митре.

Палермо граничит с районами Реколета на юго-востоке, Альмагро на юге, Вилья-Креспо на юго-западе, Чакарита и Колехьялес на западе, Бельграно на северо-западе и с рекой Ла-Плата на северо-востоке.

Происхождение названия

Есть несколько версий относительно происхождения названия района. По одной из них оно происходит от названия виллы Сан-Бенито-де-Палермо, принадлежавшей Хуану Мануэлю де Росасу и располагавшейся на месте современного парка им. Третьего февраля.

Вторая версия состоит в том, что местность была названа в честь её первого владельца Хуана Домингеса Палермо. Впервые название Палермо для этих земель было употреблено в 1635 в письме Педро Эстебана Давилы в Испанию.

Подрайоны

• Planetario (71607).jpg

  Планетарий

• Jardín Botánico Buenos Aires Invernadero.jpg

  Ботанический сад

• Jardin Japones de Bs As 178.jpg

  Японский сад

• Avenida del Libertador trees.jpg

  Улица Либертадор

Палермо занимает значительную площадь по сравнению с другими районами столицы — 16 км ², что делает его крупнейшим районом Буэнос-Айреса. Поэтому фактически район неофициально делятся на меньшие подрайоны:

• Палермо Чико (исп. Palermo Chico), основан сицилийскими мигрантами, здесь сейчас находятся жилые дома высшего класса аргентинского общества. Расположен к востоку от улицы Либертадор, между ул. Кавья и Тагле
• Старый Палермо (исп. Palermo Viejo), застраивался в начале XX в. одно-двухэтажными домами, сдаваемыми затем в аренду. В 1980-х годах многие из домов были превращены в рестораны. В этом районе проживает много артистов: художники, актёры и т. п. Здесь, таким образом, расположены студии дизайна, театры и т. д. Находится между улицами Кордова и Санта-Фе, от Доррего до Скалабрини Ортис
• Голливуд (исп. Palermo Hollywood), здесь находятся офисы телекомпаний, а также жилье работников телевидения и кино. Также здесь расположен Спортивный клуб Палермо, основанный в 1914 году. Находится севернее улицы Хуана Хусто.
• Ла Импрента (исп. La Imprenta) — район возле старой типографии на перекрестке улиц Мигелетес и Мауро
• Лас Каньитас (исп. Las Cañitas) находится между улицами Луис Мария Кампос, Мауро, Сольдадо де ла Индепенденсиа и Шено
• Пасифико (исп. Pacífico) вблизи одноименного моста
• Ботанический (исп. Palermo Botánico) — Ботанический сад и его окрестности
• Бульвар Палермо (исп. Palermo Boulevard) — центр района, окрестности улицы Хуана Хусто
• Коппола (исп. Palermo Coppola) вблизи отеля Коппола
• Сохо (исп. Soho) южнее улицы Хуана Хусто поблизости от площади Серрано
• Новый Палермо (исп. Palermo Nuevo) расположен между улицами Санта-Фе, Сармьенто, Либертадор и железной дорогой
• Глэм, или Высокий Палермо (исп. Glam o Alto Palermo) находится между улицами Санта-Фе и Коронель Диас, простирается вдоль Сальгеро между ул. Чаркас и Лас Эрас. Здесь находятся магазины и высотные офисные здания
• Живой Палермо (исп. Palermo Vivo) между улицами Либертадор, Касарес и железной дорогой
• Площадь Италии (исп. Plaza Italia)
• Вилья Фрейд (исп. Villa Freud), также известный как Чувствительный Палермо и Гвадалупе. Находится возле площади Гуемес.
• Красная зона (исп. Zona Roja), также известен как Горячий, Средний или Красный Палермо

• Polo in Palermo.jpg

  Стадион для поло

• For Whom the Bell Tolls.jpg

  Церковь Гвадалупе и площадь Гуэмес

• MNAD006.JPG

  Национальный музей декоративного искусства

• Plaza Italia in Buenos Aires.jpg

  Площадь Италии

Ссылки

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=Ah0s9FNlYAU Прогулка по району Палермо]

• [www.palermoviejo.com Сайт района] (исп.)
• [www.buenosaires54.com/english/palermo.htm Страница о районе] (исп.) (англ.)
• [www.buenosaireshabitat.com/buenos-aires-neighborhoods/palermo.html Страница о районе] (англ.)

Отрывок, характеризующий Палермо (Буэнос-Айрес)

Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.