Палецкис, Юстас Винцас

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юстас Винцас Палецкис
Justas Vincas Paleckis
Дата рождения:

1 января 1942(1942-01-01) (82 года)

Место рождения:

Куйбышев, РСФСР, СССР

Гражданство:

СССР СССРЛитва Литва

Образование:

Вильнюсский университет
Высшая дипломатическая школа МИД СССР

Партия:

Социал-демократическая партия Литвы

Род деятельности:

политический деятель, дипломат

Награды:

Ю́стас Ви́нцас Пале́цкис (лит. Justas Vincas Paleckis; род. 1 января 1942, Куйбышев, ныне Самара) — литовский политик и дипломат, член Европейского парламента20042009 годах и с 2009 года). Член Социал-демократической партии Литвы.





Биография

Родился в семье литовского советского государственного и партийного деятеля Юстаса Палецкиса в эвакуации. Весной 1945 года семья вернулась в Литву и обосновалась в Вильнюсе. В 1959 году окончил среднюю школу и поступил в Вильнюсский университет на историко-филологический факультет, через год перешёл на факультет журналистики; окончил его в 1964 году. Ещё студентом начал работать сначала репортёром, корреспондентом, потом заведующи отделом рабочей молодёжи в гезете — органе ЦК Литовского комсомола «Комьяунимо теса» («Комсомольская правда»; 1960 год, 19631966 годы). Одновременно в 19631967 годах член сборной Литвы по водному поло.

Дипломатическая карьера советская

В 19661969 годах обучался в Высшей дипломатической школе МИД СССР (ныне Дипломатическая академия Министерства иностранных дел). По окончании в 19691983 годах на советской дипломатической службе: сначала третий секретарь посольства СССР в Швейцарии, затем работник Министерства иностранных дел (19711974 годы), с 1974 года второй, первый секретарь, советник посольства СССР в ГДР, в 19821983 годах — заместитель заведующего отделом печати МИД СССР.

Политическая карьера

В 19831987 годах работал заместителем заведующего иностранным отделом ЦК Коммунистической партии Литовской ССР. В 19881989 годах заведовал сначала отделом культуры ЦК КПЛ, затем отделом идеологии. В 19891990 годах — секретарь ЦК КПЛ, в декабре 1989 года на своём съезде объявившей о выходе из состава КПСС.

Депутат Верховного Совета Литовской ССР, 11 марта 1990 года провозгласившего восстановление независимости Литвы и впоследствии переименованного в Восстановительный Сейм; в 19901992 годах заместитель председателя комиссии по иностранным делам парламента.

В 1990—1993 годах преподавал в Институте журналистики Вильнюсского университета, в 1993—1995 годах — в Институте международных отношений и политических наук Вильнюсского университета.

Дипломатическая карьера литовская

В 1993 году присвоен ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла Литовской Республики. В 1993—1996 годах советник по вопросам зарубежной политики Президента Литовской Республики, затем посол Литвы в Великобритании (19962001 годы), одновременно в 19971999 годах посол Литвы в Португалии, позднее в Ирландии (1997—2001 годы). В 20022004 годах — вице-министр иностранных дел Литовской Республики.

Деятельность в Европарламенте

С июня 2004 года член Европарламента. Является заместителем председателя Подкомитета по безопасности и обороне, член Комитета по иностранным делам, член Делегации «ЕС — Россия» Комитета по парламентскому сотрудничеству и делегации по отношениям с Белоруссией.

Был избран от Социал-демократической партии в Европарламент на выборах, прошедших в Литве 7 июня 2009 года[1].

Награды и звания

Семья

Женат. Имеет двух сыновей и дочь. Старший сын — Альгирдас, государственный и политический деятель, дипломат Литвы.

Сочинения

  • Šveicarų piramidės. Vilnius, 1974.
  • Šveicarų piramidžių papėdėje. Vilnius, 1985.

Напишите отзыв о статье "Палецкис, Юстас Винцас"

Примечания

  1. BNS. [ru.delfi.lt/archive/article.php?id=22644945 ГИК утвердил результаты выборов в ЕП]. Delfi. Delfi (15.06.2009). Проверено 4 июля 2009. [www.webcitation.org/61BI5olhj Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].

Ссылки

  • [www.paleckis.lt/?lang=en Justas Vincas Paleckis]  (англ.) (лит.)

Отрывок, характеризующий Палецкис, Юстас Винцас

Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.