Палладий Еленопольский
Поделись знанием:
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
Палла́дий Еленопо́льский (др.-греч. Παλλάδιος τῆς Ἑλενοπόλεως; 360—420) — христианский епископ и писатель, ученик Иоанна Златоуста.
Палладий был родом галатянин.[1] В 386 году или немного позднее он посвятил себя монашеской жизни. После этого подвижник пребывал в разных местах Египта, где встречался с монахами-пустынниками, изучая их аскетический опыт. Впоследствии он прибыл в Палестину и в 400 году был рукоположён в епископы Еленополя в Вифинии.
Самым известным произведением Палладия считается труд «Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов», рассказывающий о жизни христианских подвижников раннего периода. Сочинение было написано около 419—420 годов для чиновника византийского императорского двора Лавса. Кроме того, Палладию Еленопольскому приписываются «Диалоги о жизни Златоуста».
Напишите отзыв о статье "Палладий Еленопольский"
Литература
- [users.uoa.gr/~nektar/orthodoxy/gerontikon/palladios_laysaikh_istoria.htm Λαυσαική Ιστορία (Γεροντικόν)]
- Лавсаик, или Повествование о жизни святых и блаженных отцев. СПб., 1850. 310 стр.
- переизд.: М., 1992.
- [azbyka.ru/otechnik/Palladij_Elenopolskij/lavsaik/ «Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов» (текст)]
- переизд.: М., 1992.
Новые переводы:
- Памятники византийской литературы IV—IX веков. / Отв. ред. Л. А. Фрейберг. М.: Наука. 1968. С. 120—126.
- Из «Лавсаика». // От берегов Босфора до берегов Евфрата. / Пер. и комм. С. С. Аверинцева. М.: Наука (ГРВЛ), 1987. 360 стр. С. 199—208.
- Диалог Палладия, еп. Еленопольского, с Феодором, римским диаконом, повествующий о житии блаж. Иоанна, еп. Константинопольского, Златоуста. / Пер., вступ. ст., комм. А. С. Балаховской. М.: ИМЛИ РАН, 2002. 247 стр. ([www.portal-credo.ru/site/?act=tv_reviews&id=13 рецензия])
- Палладий. О народах Индии и брагманах. / Пер. Г. А. Тароняна. // Древний Восток в античной и раннехристианской традиции (Индия, Китай, Юго-Восточная Азия). / Пер. и примеч. Г. А. Тароняна. М.: Ладомир. 2007. С. 290—305.
- Лавсаик Палладия // Иросанфион или Новый рай. Собрание текстов монашеской агиографии Палестины, Египта и Византии V - XV вв. / Пер. Н. А. Олисовой. М.: ИнформБюро. 2010. С. 25—150.
См. также
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/tserkov/svyatye/svyatye_i_podvizhniki/lavsaik.shtml «Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов»]
Отрывок, характеризующий Палладий Еленопольский
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
