Палма Пресс
Поделись знанием:
К:Компании, основанные в 2008 году
↑ [higuri.diary.ru/p73066325.htm Отзыв-разбор читателей "Роскошного карата Galaxy" в сообществе, посвященному автору данной манги]
↑ [chedrik.ru/up2/content/view/205/18/ «Сунсний Мур»: специфика угрозыска в условиях крайнего северного шаманизма]. # 10. Хроники Чедрика (апрель 2010 года). Проверено 9 июня 2010. [www.webcitation.org/67A5CcIbN Архивировано из первоисточника 24 апреля 2012].
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
| Палма Пресс | |
| Основание | |
|---|---|
| Расположение | |
| Ключевые фигуры |
Георгий Ковалев (ген. директор) |
| Продукция | |
| Сайт |
[palma-press.ru/ Palma-Press.ru] |
Палма Пресс — независимое российское издательство. Основано в Москве в феврале 2008 года. Основное направление — выпуск манги и комиксов.
«Палма Пресс» выступает спонсором различных аниме-фестивалей, таких как М.Ани.Фест, Дай-Фест и Отакун.
Содержание
Продукция
Издательство выделяется на российском рынке подбором выпускаемых произведений, рассчитанных на аудиторию старше 16 лет.[1][2]
Манга
Издательство имеет лицензии на выпуск следующей манги:
(список представлен в формате «Название на русском / Название на английском (автор(ы))»
- Адзуманга / Azumanga Daioh (Киёхико Адзума)
- Бессердечный / Empty Heart (Минасэ Масара)
- Бракованная кукла / Inferior Doll (Каири Симоцуки)
- Всё о нас и т.д. / Bokura Ni Matsuwaru Etc. (Кюго)
- Две стороны Мидзухо / Mizuho Ambivalent (Мари Коидзуми)
- Ёцуба! / Yotsubato! (Адзума Киёхико)
- Кантарелла / Cantarella (Ю Хигури)
- Корона / Crown (Вада Синдзи, Ю Хигури)
- Крысолов / Pied Piper (Асада Торао)
- Кровавый поцелуй в ночи / Koyoi wa Kimi to Chi no Kisu wo (Макото Татэно)
- Лучший любовник / Gokujou no Koibito (Масара Минасэ)
- Милашки / Lovelys!! (Мидзуо Синономэ)
- Мой дорогой господин / Ore-sama Darling (Тика)
- Неземная любовь / Heaven’s Love (Каири Симоцуки)
- Некроманки / Nekuromanesuku / Necromanesque (Тамаоки Бэнкё)
- Она Она Он / Girl X Girl X Boy (Кудзира)
- Отвязная троица / Mitsudomoe (Норио Сакураи)
- Падшая луна / Daten no Tsuki (Тои Хасуми)
- Подружки / Girl Friends (Милк Моринага)
- Предчувствие / Yokan (Татэно Макото)
- Роскошный Карат Galaxy / Gorgeous Carat Galaxy (Ю Хигури)
- Свобода, свобода! / Liberty Liberty! (Хинако Таканага)
- Торадора! / Toradora! (Дзэккё)
- Цугумомо / Tsugumomo (Ёсикадзу Хамада)
- Чобиты / Chobits (CLAMP)
- Школьный двор (Дзюн Икэда)
- Эскиз / Croquis (Хинако Таканага)
- Я не ангел! / Tenshi Ja Nai! (Такако Сигэмацу)
Америманга
- 12 дней / 12 days (Джун Ким)
- Re:Play (Кристи Лижевски)
- Бланк / Blank (Поп Ман)
- Поцелуй вампира. Кровные братья (Эллен Шрайбер)
- Сладкий яд / Poison Candy (Дэвид Хайн, Ганс Стейнбах)
- Школа лета (Чак Остин, Хироки Оцука)
- Яростная месть / Gyakushu! (Дэн Хипп)
Комиксы
- Сунсний мур (Олеся Холодчук)
Книги
- Мария Лимбург
- «Котик Ося»
- Кейко Фури
- «Ангел»
- «Ловушка»
- Алексей Караулов
- «Мун, пощадивший солнце»
- «Список запрещённых детей»
- Руми Роуз
- «Тонкая линия»
- «Шоубойз»
Критика продукции
Обозреватель AnimeMagazine Online на примере америманги «12 дней» отмечает высокое качество печати томов манги, качественную бумагу и плотную склейку листов, хотя и довольно скучный шрифт.[1] В журнале «Хроники Чедрика» дали среднюю оценку изданию «Роскошного карата Galaxy»: «Манга, изданная „Palma Press“, выглядит действительно роскошно: глянцевая суперобложка, цветная вставка с оригинальным вариантом обложки, плотная бумага, достаточно качественная печать – казалось бы, пиршество для глаз и духа. Однако при более близком знакомстве возникают кое-какие вопросы к издателям». Было отмечено, что чёрный цвет недостаточно чёрен, слабоват перевод. Критике также подверглась использованная гарнитура, плохо подобранная для написания речи персонажей. Автор статьи пишет, что шрифт смотрится неуместно и тяжело воспринимается глазом, а на «тёмном или пёстром фоне он становится практически нечитаемым».[3] Вместе с тем фанаты о качестве изданного произведения отзываются резко негативно: были отмечены ошибки при печати, грамматике, верстке и других областях оформления тома.[4] В издании русского комикса «Сунсний мур» критиковались очень насыщенные тёмные оттенки.[5]
Напишите отзыв о статье "Палма Пресс"
Примечания
- ↑ 1 2 Антон Тудаков aka Monosugoi Syako [www.animemagazine.ru/72.09/manga_01.php?date=2011-11-01 ЛИЦЕНЗИЯ В РОССИИ: Джун Ким – 12 дней (12 days)] (рус.) // AnimeMagazine Online. — 2007. — № 72.
- ↑ Комиксы уже давно не являются «смешными историями в картинках» (рус.) // Книжное обозрение. — № 27-28 (2245-2246).
- ↑ Ольгерд, Олеся. [chedrik.ru/2012/roskoshnyj-karat-galaxy/ «Роскошный карат Galaxy: Лес священных изваяний»: звёздный блеск и лоск нищеты]. Хроники Чедрика (
- 4'2009). Проверено 9 июня 2010. [www.webcitation.org/67A5BvoP1 Архивировано из первоисточника 24 апреля 2012].
Ссылки
- [palmapress.ru Официальный сайт издательства «Палма Пресс»]
- [palmapress.livejournal.com/ Блог издательства]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Палма Пресс
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
