Палубная авиация

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Па́лубная авиа́ция (также, нередко, авиано́сная авиа́ция) — группа родов морской авиации (авиации военно-морских сил государства), способные выполнять взлетно-посадочные операции с взлетно-посадочной палубы авианосцев и являющаяся одним из компонентов их вооружения. Соответственно термин палубный самолёт — означает общее наименование самолёта палубной авиации.

В более широком понятии также существует термин корабе́льная авиа́ция[1][2] — подгруппа морской авиации, базирующаяся на кораблях и вспомогательных судах и используемая с них. Т. е. термином самолёт корабельного базирования можно обозначать любой самолёт используемый тем или иным способом с борта корабля.

Палубная авиация включает:

Палубные самолёты могут иметь следующие от самолётов берегового базирования отличия:





История

Первые опыты полётов с кораблей

Первые опыты применения летательных аппаратов с кораблей относятся к началу XX века, когда некоторые корабли получили привязные аэростаты, с которых должна была осуществляться ближняя тактическая разведка.

В 1911 году был сделан шаг в становлении палубной авиации — биплан Кёртисс, пилотируемый Юджином Эли, впервые сел на палубный настил, сооружённый на одном из американских крейсеров. Предполагалось, что самолёты смогут осуществлять разведку и корректировать огонь корабельной артиллерии.

Флот США придавал развитию палубной авиации немалое значение, и к 1917 году — моменту вступления США в Первую мировую войну — многие американские линкоры имели разведывательные гидропланы, но применения им не нашлось.

Несмотря на то, что к началу Первой мировой войны многие государства в составе своих флотов имели авиаматки (корабли-носители гидропланов), было установлено, что гидропланы не могут решать все задачи на море, и для этого необходимо участие самолётов с колёсным сухопутного типа. Для Британского Королевского флота такой проблемой стала база цеппелинов на побережье Северного моря. Для её уничтожения в авианосец был переделан крейсер «Фьюриес». Однако сразу же потребовалась вторая переделка — выяснилось, что самолёты не могут сесть на корабль с большой надстройкой в центре, ибо создаваемые ею воздушная турбулентность сносила садящийся на палубу самолёт за борт или разбивала его о палубу. К концу Первой мировой войны облик авианосца был более-менее сформирован.

В Российской империи

Самый первый авианесущий корабль во флоте Российской империи появился 19 ноября 1904 года. Им стал аэростатоносец «Русь», купленный на пожертвования графа С. А. Строганова в Германии. «Русь» нёс на борту восемь аэростатов и сферический воздушный шар. Аэростатоносец «Русь» не смог принять участия в русско-японской войне, а вскоре после поражения у Цусимы, он и вовсе был продан «за ненадобностью».

Через несколько лет — в 1909 году — капитан корпуса корабельных инженеров Л. Мациевич выступил в Санкт-Петербурге с докладом о необходимости создания авианосцев, а затем через полгода предложил проект строительства авианосца на 25 аэропланов, с проведением предварительных опытов на одном из эсминцев. Весной 1910 года подполковником К. Конкоткиным был предложен гораздо более дешёвый проект по переделке устаревшего корабля «Адмирал Лазарев» в настоящий авианосец с полётной палубой и ангаром. И хотя оба проекта не были отвергнуты, проект Мациевича был отправлен в архив после его гибели в авиакатастрофе осенью 1910 года. А проект Конокоткина, получив первоначальное одобрение, был закрыт после перевода офицера на Амурскую военную флотилию, с формулировкой «Дело производством само собой прекращено».

Тем не менее с началом Первой мировой войны, морское ведомство вновь вспомнило об авианосцах, но поскольку строить настоящие авианосцы было уже слишком поздно, то было принято решение переоборудовать пароходы «Императрица Александра», «Император Александр I», «Император Николай I», «Румыния» в гидроавианосцы, а также дополнить вооружение крейсера «Алмаз» гидропланом. После свержения монархии «Императрица Александра» была переименована в «Орлицу», а «Император Александр I» и «Император Николай I» в «Республиканец» и «Авиатор». Все эти гидроавианосцы (включая и крейсер «Алмаз») приняли активное участие в войне.[3]

30 ноября 1916 года начальником Морского штаба Ставки Верховного Главнокомандующего адмиралом А. И. Русиным утверждено «Положения о дивизионе корабельной авиации».

Между войнами

В межвоенный период авианосцы обретают характерный для них по сей день облик:

  • полётная палуба во всю длину корабля,
  • палубная надстройка-«остров» (чаще всего справа, но были и авианосцы с левосторонней надстройкой-«островом»),
  • ангары под полётной палубой,
  • артиллерийское вооружение, предназначенное для защиты от атак с воздуха и атак катерами (от крупных боевых кораблей авианосцы защищали входящие в состав авианосных эскадр крейсеры, линкоры и эсминцы).

Происходит и качественный прогресс и палубном самолётостроении, — в частности уже с 1930-х специально конструируются самолёты для палубной авиации.

Вторая мировая война

Вторая мировая война характерна массированным применением танков на суше и авиации как на суше так и на море. Естественно все введённые в строй к началу и ходе Второй мировой войны авианосцы применялись весьма активно. Особенно показательны следующие эпизоды Второй мировой войны:

В ходе второй мировой войны авианосцы практически лишили линкоры статуса «короля океана». Известно, что только на Тихоокеанском театре военных действий палубной авиацией потоплены 14 линкоров (не считая других тяжеловооружённых кораблей), тогда как артиллерийским огнём линкоров потоплен лишь один авианосец. (Причём, радиус досягаемости огня корабельной артиллерии линкоров не превышал 40 км, тогда как эффективный боевой радиус действия самолётов авиагруппы авианосца достигал 400—500 км. Вдобавок к этому авианосцы часто превосходили линкоры в скорости хода.)

Холодная война

Современность

Современная палубная авиация подразделяется на несколько видов:

  • Авиагруппа (истребители, бомбардировщики, разведчики)
  • Вертолётная группа (разведчики, спасатели)

Известные российские/советские палубные лётчики

Более 200 посадок на авианосец:

Более 100 посадок на авианосец:

  • Подполковник Павел Прядко[6]
  • Полковник Евгений Кузнецов[6]
  • Подполковник Николай Дериглазов[6]
  • Подполковник Юрий Суслов[7]
  • Подполковник Игорь Цукур[7]

См. также

Напишите отзыв о статье "Палубная авиация"

Ссылки

  • [www.glossary.ru/cgi-bin/gl_sch2.cgi?RKuwghlr;tg9!giog.o9 Корабельная авиация]
  • [airdeck.info/ Палубная авиация]

Литература

Примечания

  1. [www.severnyflot.ru/news.php?extend.877 Независимый информационный портал «Северный флот… Не подведёт!», 2006—2009]
  2. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=856043 Журнал «Власть» № 7 (760) от 25.02.2008]
  3. Авианосцы. Выпуск 1: «Крылатые моряки России» Г. СМИРНОВ, В. СМИРНОВ, инженеры. Научный консультант напитан III ранга А. ГРИГОРЬЕВ Под редакцией командующего авиацией ВМФ, Героя Советского Союза генерал-полковника авиации А. А. Мироненко, Героя Советского Союза вице-адмирала Г. И. Щедрина. опубликовано в журнале «Моделист-Конструктор» № 10-1981
  4. [nsadovnikov.su/index.php?option=com_content&view=article&id=80&Itemid=67 Кононенко Олег Григорьевич]
  5. 1 2 [www.navy.ru/news/navy/?ELEMENT_ID=162726 Палубные летчики СФ посадили самолет на авианосец уже 200 раз]
  6. 1 2 3 [www.navy.ru/news/navy/?ELEMENT_ID=105038 Летчики палубной авиации Северного флота вернулись на аэродром постоянной дислокации]
  7. 1 2 [www.navy.ru/news/navy/?ELEMENT_ID=165974 Авиагруппа "Адмирала Кузнецова" вернулась на базу]

Отрывок, характеризующий Палубная авиация

Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.