Пампулов, Самуил Моисеевич

Самуил Моисеевич Пампулов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
3-й Таврический и Одесский караимский гахам
22 февраля (6 марта) 1879 —  31 декабря 1911 (13 января 1912)
Предшественник:	Бабакай Соломонович Бабович
Преемник:	Самуил Моисеевич Нейман (и. о.)
Рождение:	1831(1831) Николаев, Российская империя
Смерть:	31 декабря 1911 (13 января 1912)(1912-01-13) Евпатория, Таврическая губерния, Российская империя
Отец:	Моисей Аронович Пампулов
Супруга:	Рахель Самуиловна Коген-Айваз
Дети:	дочери: Биче, Эстер, Султан, Анна сыновья: Бераха, Аарон, Вениамин
Автограф:
Награды:

Самуи́л Моисе́евич Пампу́лов (др.-евр. שמואל בן משה פנפולוף‎ Шемуэль бен Моше Панпулов; 1831, Николаев — 31 декабря 1911 (13 января 1912), Евпатория) — дворянин, городской голова Евпатории, караимский гахам (светский и духовный глава караимов, избираемый пожизненно). Пампулов двенадцать лет был городским головой Евпатории и тридцать два года караимским гахамом, совмещая полтора года два высших поста городского головы Евпатории и караимского гахама.

Биография

В 1847 году отец, Моисей Аронович, переехал с семьёй в Евпаторию. С. М. Пампулов окончил евпаторийские училища — уездное и караимское. Во время Севастопольской кампании, он отправился на войну в качестве брата милосердия и служил под начальством известного хирурга Николая Ивановича Пирогова.

После окончания войны С. М. Пампулов занимал ряд крупных постов в Евпатории:

• 1857—1860 — кандидат на пост городского головы Евпатории
• 1860—1866 — бургомистр городского магистрата Евпатории
• 1867—1879 — городской голова Евпатории. Городской голова избирался на три года и не мог быть переизбран больше, чем на два срока подряд. Тем не менее, по просьбе жителей Евпатории христианского вероисповедания, Пампулов был избран городским головой Евпатории на второе, третье и четвёртое трёхлетие.

22 ноября 1916 года Караимским Духовным правлением было принято решение «Об увековечении памяти С. М. Пампулова» для чего следовало создать национальный музей с отделом «Памяти С. М. Пампулова».

Общественно-политическая деятельность

Как городской голова С. Пампулов занимался восстановлением города после войны:

• 1870 год — открыта городская телеграфная станция.
• 1870 год — открыто приходское училище для татарских мальчиков с изучением русского языка, в том же году преподавание русского языка было введено и в татарском медресе.
• 1871 год — начата работа по благоустройству улиц города: исправление выбоин, канав, прокладка тротуаров, насаждение деревьев. Для этого был организован сбор средств среди населения.
• 1874 год — благоустройство набережной в г. Евпатории. Достаточных средств не было, но у Евпатории в должниках был город Бахчисарай: в 1837 году, во время приезда туда императора Николая I, Евпатория выделила Бахчисараю заимообразно 3 тысячи рублей серебром. С. М. Пампулов сумел добиться возврата этих денег и 1300 рублей из них израсходовал на благоустройство набережной.

Пампулов систематически принимал участие в работе городской Думы, занимался исправлением делопроизводства в Думе, работой полиции, юстиции, принимал городские законы, составлял сметы доходов и расходов, составлял статистические сведения по городу. Давал разрешения на добычу и реализацию камня-ракушечника и других строительных материалов, давал разрешение на арендное содержание городской земли на трёхлетние сроки (на время его полномочий как городского головы). Занимался разработкой и утверждением правил внутреннего распорядка города, а также распорядка работы рынка, организацией наблюдения за ним, ежегодно составлял отчёты о доходах и расходах.

В период с 1869 по 1881 годы были открыты мужская и женская прогимназии, состоявшие из трёх классов и приготовительного отделения, позже преобразованные в гимназии, открыто второе приходское училище.

Он занимался постройкой шоссейной дороги от Евпатории до Сак и конно-железной дороги от Евпатории до станции Китай (ныне станция Битумная). Пампулов руководил городской Управой, распределяя обязанности между её членами.

С. М. Пампулов во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов возглавлял и евпаторийское отделение Красного Креста.

Культурно-религиозная деятельность

В 1879 году Пампулов был избран караимским гахамом и оставался им до конца своих дней.

Как гахаму Пампулову приходилось много заниматься наведением порядка в метрических книгах Караимского Духовного правления, в которых было значительное количество ошибок.

Люди часто обращались в Духовное правление с просьбами исправить неправильное написание имён, отчеств, фамилий, дат рождения. Иногда оказывалось, что одни записаны дважды, другие не записаны вообще. Дело в том, что метрические книги велись на местах, затем передавались в Духовное правление, где составлялись сводные книги. Порой ошибки бывали такие, что их трудно было исправить.

Караимы, как малочисленный народ, были в 1829 году освобождены от рекрутской повинности, но на местах допускались ошибки: библейские имена у караимских мужчин приводили к тому, что их нередко путали с евреями, пытаясь призвать вместо них в армию. С. М. Пампулову приходилось на места рассылать телеграммы, в которых разъяснять, что в «Правительственном вестнике» № 24 за 1881 год указано, что

«…караимы считаются совершенно различного вероисповедания от евреев, пользуются всеми правами, предоставленными русским, вследствие этого не могут быть взяты в армию взамен евреев. Замена евреев караимами является незаконной».

В 1880 году, при Караимском Духовном правлении было создано «Общество попечительства о бедных». Во главе его стоял гахам Пампулов. Средства шли на уплату за обучение детей бедных родителей, содержание девичьего ремесленного училища, на лечение больных людей, покупку лекарств, дров, угля, муки, на погребение, на содержание Духовного правления.

С. М. Пампулов заботился о создании караимских храмов и молитвенных домов во всех городах, которые находились в ведении Караимского Духовного правления. В 1879-80-х годах была проведена перепись прихожан караимских храмов. Храмов к тому времени было 28, с количеством прихожан 8588 человек.

В 1895 году было открыто Александровское караимское духовное училище, которое готовило газзанов (караимских священников), учителей для караимских начальных школ, давало среднее образование на русском языке и право поступления в высшие учебные заведения.

С момента основания АКДУ С. М. Пампулов был председателем его Попечительского совета, а с июля 1896 года и Попечительского совета ремесленного училища им. С. Когена и поддерживал их материально.

Отношения с русскими царями

Русское правительство уравняло караимов в правах со всеми гражданами Российской империи. Все русские цари, кроме Павла I, посещали родовое гнездо караимов крепость Чуфут-Кале. Многие бывали и в Евпатории, караимские гахамы пользовались их расположением.

15 мая 1889 года Таврический и Одесский караимский гахам Пампулов в качестве представителя от караимского народа присутствовал на коронации императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны.

14 мая 1896 года присутствовал на коронации императора Николая II и Александры Фёдоровны.

9 февраля 1899 года был представлен Государю Императору Николаю II в Петербурге. Одновременно был удостоен подарка Его Императорского Величества — золотой табакерки с Государственным Орлом, украшенным бриллиантами.

20 июня 1900 года получил в подарок фотоальбом со снимками, произведёнными во время коронации Николая II.

5 ноября 1902 года императрица Александра Фёдоровна подарила С. М. Пампулову фотоснимок, сделанный ею лично в Чуфут-Кале, где запечатлены Николай II и С. М. Пампулов.

15 января 1904 года указом императора Николая II С. М. Пампулов был возведён в Потомственное дворянское сословие Российской империи и удостоен императорского благословения.

12 мая 1908 года был представлен Его Императорскому Величеству в Царском Селе.

9 апреля 1910 года был вторично награждён золотой табакеркой, украшенной бриллиантами.

20 апреля 1911 года был вторично представлен императору Николаю II в Царском Селе.

Награды

Какой бы пост Пампулов не занимал, его работа всегда отмечалась как положительная, подтверждалось это многочисленными поощрениями и наградами. Заслуги Пампулова были отмечены более чем 20 орденами и медалями, в том числе:

Ордена

• Орден Святого Станислава 1-й степени (6 декабря 1897 г.)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1883 г.)
• Орден Святого Станислава 3-й степени (17 июля 1871 г.)

• Орден Святой Анны 1-й степени (1 января 1903 г.)
• Орден Святой Анны 2-й степени (12 июля 1890 г.)
• Орден Святой Анны 3-й степени (20 мая 1876 г.)

• Орден Святого Владимира 2-й степени (11 июля 1907 г.)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (30 августа 1894 г.)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1 января 1890 г.)

• Орден Белого Орла (19 октября 1910 г.)

Медали

• Медаль Красного Креста в «Память о войне 1853-56 годов» (18 декабря 1907 г.)

Бронзовые медали

• Бронзовая медаль на Анненской ленте «В память о войне 1853—1856 годов» (1860 г.)
• Бронзовая медаль в память о коронации Александра III (9 апреля 1885 г.)

Серебряные медали

• Медаль «За защиту Севастополя» (1860 г.)
• Медаль «В память царствования императора Александра III» (15 мая 1896 г.)
• Медаль «В память коронации Императора Николая II» (18 июля 1897 г.)

Золотые медали

• Золотая медаль для ношения на шее на Станиславской ленте (23 ноября 1862 г.)
• Вторая Золотая медаль на шее на Станиславской ленте (27 августа 1862 г.)
• Золотая медаль на шею на Владимирской ленте (13 августа 1865 г.)

Благодарности

• Благодарность от Евпаторийского Тюремного ведомства за заботу о заключённых и сбор в их пользу частных пожертвований на сумму 500 рублей (1863 г.)
• Благодарность от Министра Внутренних дел за собранные пожертвования в пользу нуждающихся местных обывателей (30 июня 1864 г.)
• Высочайшая благодарность от царя за благотворительные пожертвования в пользу голодающих (2 октября 1864 г.)
• Благодарность от начальника Губернской Управы за усердное исполнение обязанностей Попечителя Караимского училища в Евпатории (1867 г.)
• Благодарность за подписку и сбор пожертвований на постройку нового приюта в Симферополе (1869 г.).
• Благодарность за сбор пожертвований в пользу приюта (январь 1870 г.)
• Благодарность за участие в открытии училища для татарских мальчиков с преподаванием русского языка (1870 г.)
• Благодарность от Одесского Учебного округа за введение изучения русского языка в татарском медресе (26 марта 1870 г.)
• Благодарность как участнику подписания Всеподданнейшего адреса императору Александру II в числе представителей Новороссийского края и Бессарабии (31 декабря 1870 г.)
• Благодарность от Таврического губернатора за успешное поступление казённых сборов из Евпатории (15 января 1871 г.).
• Благодарность от Таврического Губернского правления (25 марта 1871 г.)
• Благодарность за поставку подвод для ведения русско-турецкой войны (январь 1878 г.)

Похвальные листы

• Похвальный лист за трёхлетнюю работу в качестве бургомистра городского Магистрата (1863 г.)
• Похвальный лист от Общества за служение бургомистром в третейском суде в трехлетие с 1863 по 1866 годы (1866 г.)
• Аттестат от евпаторийского городского Магистрата за службу с 1860 по 1866 год в городском Магистрате и сиротском суде (1866 г.).

Знаки почёта

• Знак Красного Креста (1 декабря 1907 г.)
• Знак Красного Креста (10 марта 1880 г.)

Литература

• Лебедева Э. И. Очерки по истории крымских караимов-тюрков — Симферополь. — 2000. — 116 с.
• Крымский государственный архив. — Ф. 241, ОП. 1. Д. 694
• Крымский государственный архив. — Ф. 518, ОП, 1, Д. 38
• Крымский государственный архив. — Ф. 518, ОП, 1, Д. 147, Л. 39

Отрывок, характеризующий Пампулов, Самуил Моисеевич

26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.