Памятники Даугавпилса
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
Па́мятники Да́угавпилса — неполный список памятников, скульптур, памятных досок, скульптурных композиций и братских кладбищ на территории города Даугавпилс (Латвия).
Содержание
Городские памятники и другие мемориалы
* Крест в память о павших польским воинах, бетон, увенчан орлом, Новое Строение, скульптор Ромуальд Гибовский, архитектор Ванда Баулина.
- Памятник «полякам-сибирякам», депортированным в Сибирь (римско-католическое кладбище), 17 сентября 2009 год, открыт Центром польской культуры, скульптор Ромуальд Гибовский.[1][2]
- Скульптура черепахи (улица Ригас), светлый гранит, 21 мая 2009 г., скульптор Иво Фолкманис.
- Памятник градоначальнику Павлу Дубровину (парк Дубровина), бронза, 2007, скульптор Александр Таратынов.
- Памятная доска и барельеф, посвящённый актёру и режиссёру Соломону Михоэлсу на здании, в котором родился Михоэлс. Улица Михоэлса 4 (б. Постоялая)
- Памятная доска с барельефом, посвящённая польскому композитору, дирижёру и музыканту Гжегожу Фительбергу на здании по адресу Михоэлса 58, 2005 г.(у входа в Центральную детскую библиотеку), в котором он родился и провёл своё детство.[3]
- Памятник, посвящённый Марку Ротко, набережная реки Даугава, 2003 г, автор Ромуальд Гибовский.
- Памятная доска 80-летия белорусской государственной гимназии, улица Варшавас 16.
- Памятная доска, посвящённая Мелетию Каллистратову.
- Бюст посвящённый 100 летию латышского народного поэта Райниса. Бронза, 1967, скульптор Индулис Фолкманис.
- Бюст посвящённый Андрею Пумпуру. Скульптор И. Круминя, 1966 год, 20 мая. Сквер Андрея Пумпура.
- Памятник эпосу Лачплесис, первоначально установлен на Новом Строении, перенесён к 1 начальной школе после её реконструкции.
- Горельеф на здании городского ЗАГСа, 1980, Индулис Фолкманис.
- Памятник защитникам города (Грива), 1975, скульптор Индулис Фолкманис, архитектор В. А. Калниньш.[4]
- Горельеф на здании музыкальной школы, 1972, Индулис Фолкманис.
- Обелиск в Сквере Славы (Новое Строение), 14-метровое рельефное медное кольцо и штык выполнено скульптором Индулисом Фолкманисом. 1969 г.
- «Девочка с лилией». Бронза, 1964, фонтан в сквере Андрея Пумпура, центр города. Скульптор А. Вейнбаха.
- Монумент «Чайка», 1976, художник-оформитель даугавпилсского Молочного комбината — Фелстер.
- Знак «Daugavpils», изготовлен работниками ЗХВ, установлен на въезде в город со стороны Резекне — дорога А13.
- Скульптурная композиция у школы Сасканяс, лесные животные и ребёнок.
- Группа скульптур в сквере на улице Ригас, в Саду скульптур рядом с костёлом Святого Петра.
- Мемориальная доска о встрече Ю. Пилсудского и Я. Балодиса в январе 1920 года, ул. Гимназияс, 11.
- Скульптура оленя, ранее была установлена напротив Братского кладбища советским воинам, на данный момент установлена в Погулянке, улица Вентас.
- Скульптура девочки, берег озера Губище с правой стороны дома по адресу ул. 18 ноября 197
- Чугунные львы, установлены у входов в Даугавпилсский краеведческий и художественный музей со стороны улиц Ригас 8 и Музея. Скульптор неизвестен.
- Солнечные часы напротив старого корпуса Даугавпилсского Университета. 1910, чёрный мрамор, автор учитель физики Двинского реального училища Аркадий Яськов. Нет основания — четырёх гранитных плит.
- Мемориальная доска архитектору В.Витанду, автор проекта Vienības Nams. Ул. Гимназияс, на здании Vienības Nams, установлена взамен ранее украденной в 1994 году со стены входа в театр на Виенибас. 2004 год, 8 сентября.
- Памятная доска об испытаниях пенициллина в госпиталях города осень 1944 — весна 1945. 1984 г., улица Саулес 1/3.
- Стела «Двинцы» на привокзальной площади. Чеканка по меди, 1967 год, скульптор Индулис Фолкманис.[5]
- Мемориал жертвам фашизма, Межциемс. Стела, ранее скульптура создана в 1960 г. скульптором Х. Принцисом и архитектором З. Абелите.
- Обелиск 360-й стрелковой дивизии, чьи войны первые вошли в город 27 июля 1944 года. 1967 год 6 ноября. Напротив Братского кладбища, улица 18 ноября, Старые Стропы.
- Памятник Императору Николаю II в память его пребывания в Двинске 29 октября 1904 года, открыт в июле 1913 года, в Черепово. На данный момент сохранился постамент памятника. Пушка с вензелем Императора и государственным гербом Р. И. разорены в 30-х годах. Нуждается в реставрации.
- Памятник освободителям (монументальный бюст солдата, в народе окрестили «Алёша»). Скульптор А. Черницкий. 26 июля 1969 года открыт в Сквере Славы перед обелиском. Скульптура была изготовлена для другого города, власти которого от неё отказались из-за серьезного дефекта — длинная трещина на левой стороне лица. Продавая скульптуру Даугавпилсу, автор скрыл наличие дефекта. В 1970 г. некачественный бюст был перенесен на площадку между насыпью Петербурго-Варшавской железной дороги и въездом в Крепость со стороны Михайловских ворот. 3 сентября 1992 г. ГСНД принял решение «Par padomju varas laikā uzstādīto pieminekļu un uzskatāmās aģitācijas demontāžu Daugavpils pilsētas teritorijā». Признав, что памятник не имеет художественной ценности, отражает идеологию того времени, противоречащую латвийской государственности, городские власти постановили его демонтировать до 10 сентября 1992 г. и перевезти на Гарнизонное кладбище(в районе «Межциемс») к захоронениям советских солдат.
- Скульптура пионера, «Жемчуговые дачи», Дзинтари.
Утраченные городские памятники
- Памятник Владимиру Ленину на площади Виенибас (ранее площадь Ленина), гранит, 1970, скульптор А. Н. Черницкий, архитектор В. Калнынь. Демонтирован в сентябре 1991 года.
- Памятник Ленин и Сталин в Горках напротив главного входа в городской театр (Дом Единства). Часть памятника со Сталиным демонтирована в 1956 году.
- Мемориал жертвам фашизма в Межциемсе (Даугавпилс), в данные момент на месте скульптуры установлена новая стела. Первоначальный вариант: известковый туф, открыт 27 июля 1960 г., скульптор Х. Спринцис, архитектор З. Абелите. Реконструкция: 1976—1979, Индулис Фолкманис. Медная облицовка украдена в начале 90-х годов.
- Танк Т-34, шоссе P67, въезд в город со стороны Погулянки. Открыт 28 июля 1968 года, демонтирован в 1993 году.
- «Пограничник с собакой». Въезд в Крепость, ул. Даугавас 50-60 годы, снят и перенесен в бывший пионерский лагерь.
- Бюст Карла Маркса у горкома КПЛ, сквер на улице Валдемара, 1. Установлен, вероятно, в 1965 году. Скульптор, возможно, А.Курочкин.
- Бюст В. Ленина, у здания горисполкома, ул. Гоголя 6/8. Установлен, вероятно, в 1965 году. Скульптор, возможно, А.Курочкин.
- ??? Памятный знак «Ромашка» в парке перед ЗХВ, 60-е г.
- Памятник Володе Ульянову на территории пионерского лагеря/школы-интерната в Стропах.
- ??? Плиты на стенах домов с названиями улиц (И. Мороза, И.Середы, К.Орловского и другие), памятные знаки с домов органов Советской власти и организаций 1918—1919 годы (ВРК Двинска,РКМС,подпольная организация учеников в 20-40 годах в 1 ср.школе и др.)решением в 1991 году демонтированы и сданы в городской музей.
- Мемориальная доска советскому военачальнику Иерониму Уборевичу, бывшему ученику Двинского реального училища, 1986 г., 1 средняя школа. Снята в начале 90-х.
- Скульптура «Детство», санаторий «Межциемс».
- Памятник Иосифу Сталину, находился перед входом в здание санатория «Межциемс» (Погулянка).
- Памятник Сталину, перед русским драмтеатром.
- Бюст Сталина, перед горисполкомом
- Памятник Сталину, з-д «Красный мебельщик».
- Памятник Сталину, Паровозоремонтный з-д.
- Бюст Ленина, з-д мотовелоцепей.
- Бюст Пушкина, у ср. шк. № 1.
- Памятный столб, установленный на Николаевской дамбе (напротив современной полдерной станции) в память предохранения города от наводнения 1841 года. Утрачен.
- Скульптура держащихся за руки парня и девушки у ЗХВ, позднее — в парке перед ЗХВ. Утрачена не ранее середины 90-х.
- Скульптура футболиста в Стропах, у поворота на Краславу.
Памятники в Крепости
- Памятник-фонтан "Слава русского оружия" (1912) в честь 100-летия победы в Отечественной войне 1812 года (Даугавпилсская крепость). Образован из трёх пушек калибра 112—120 мм, длина стволов около 2,80 м, наибольший диаметр дульной части — 24 см. Вес пушек колеблется от 83 пудов (1328 кг) до 91 пуда (1456 кг). Изготовлены в 1870-х годах в основном на Пермском пушечном заводе. Две аналогичные пушки установлены у входа в здание на 2-й Офицерской улице (бывшей улице генерал-майора Егошина).
- В Даугавпилсской крепости сохранились пушки XIX века, установленные и преобразованные в скульптуры. Стальные пушки расположены на 1-й Офицерской улице (бывшей улице генерала Лагодюка) напротив дома № 6 (ранее № 14), рядом со входом в здание по адресу улица Гекеля 4 (бывшая улица Попова 45), и на улице Императора (бывшей улице Можайского). Калибр наиболее крупной из них — 205 мм, она изготовлена в 1877 году. Длина наиболее длинной пушки — 3,74 м. Изготовлена она в 1887 году и установлена на железном лафете образца 1854 года. Стальные пушки произведены на Обуховском сталелитейном заводе. Два стальных орудия расположены у входа в постройку на улице Гекеля дом № 4 (бывшей улице Попова дом № 45). Изготовлены они в 1883 и 1887 годах. Всего в крепости на учете 9 пушек.
- Мемориальная доска поэту-декабристу В. К. Кюхельбекеру, находившегося в заключении в 1827—1831 годы. Установлена 28 декабря 1975 г. на фасаде здания Комендантского управления (со стороны ул. Михайловской).
- Мемориальная доска Герою Советского Союза татарскому поэту, военнопленному, подпольщику Мусе Джалилю, который находился в концлагере «Шталаг-340» с 2 сентября по 15 октября 1942 года. Установлена 9 мая 1975 г. на стене арочных ворот проломленного 7-го контргарда перед Михайловскими воротами.
- Крыло самолета и бывшая табличка с именами летчиков у быв.учебного аэродрома ДВВАИУ ул. Вальню,45 (напротив дома, рядом с автобусной остановкой) требуется восстановление таблички.
- Памятник солдатам 10-го Айзпутского пехотного полка Земгальской дивизии, погибшим в боях 1919 года — открыт 14 ноября 1924 года в восточной части крепостного сада. После 2-й мировой войны был перестроен (утрачены две мемориальные доски — одна с девизом полка, вторая с информационной надписью) и использовался сначала в качестве постамента бюсту Ленина, а затем — бюсту Сталина (до 1962 года).
- Памятный камень, заложенный в стену эскарпа главного вала в честь осмотра крепости генералом-лейтенантом прусской королевской службы Густавом фон Раухом в мае 1822 года и в знак дружбы к генерал-инспектору инженеров (в то время этот пост занимал Великий князь Николай Павлович)[6]. Сохранился до наших дней.
- Две деревянные скульптуры, изображающие солдата времён Гражданской войны и солдата времён Великой Отечественной войны. Скульптор и время изготовления неизвестны. Были установлены в садике дома по ул. Гекеля 4 (современная нумерация). Демонтированы хозяевами здания и прилегающей земли в ноябре 2011 года, увезены для хранения и реставрации на базу собственника.
- Памятник на могиле коменданта Динабургской крепости Г. В. Пиленко рядом с бывшим крепостным собором.
- Памятный знак, посвящённый одному из руководителей польского восстания графу Леону Плятеру. Открыт у левого фланка 7-го бастиона напротив Центра искусств им. М.Ротко президентом Латвии А.Берзиньшем и президентом Польши Б.Коморовским 9 июня 2013 года, скульптор Ромуальд Гибовский.
Утраченные памятники в Крепости
- Бюст В. И. Ленину — был установлен сначала в крепостном саду на бывшем памятнике павшим солдатам 10-го Айзпутского пехотного полка, затем на постаменте справа от главного входа в здание штаба училища (Пост № 1). Демонтирован после 1993 года.
- Бюст И. В. Сталину — был установлен в крепостном саду на бывшем памятнике павшим солдатам 10-го Айзпутского пехотного полка. Демонтирован после 1961 года.
- Памятная доска, посвящённая генералу Янису Балодису, в 1902—1904 годах в качестве младшего офицера Российской армии проживавшему в доме по ул. 1-я Офицерская 2 (современная нумерация, в то время — ул. Я.Баложа 2). Открыта 29 октября 1936 года.[7] Демонтирована.
- Памятник «Слава Советской авиации», представляющий собой самолёт МиГ-19С с бортовым номером «25» на постаменте, у Михайловский ворот (Даугавпилсская крепость). Был воздвигнут к 25-летию училища в 1973 году. Был убран в 1993 году. В данный момент сохранился только постамент.
- Крыло самолёта с барельефом Яна Фабрициуса, чьё имя было присвоено ДВВАИУ, рядом с трибуной на центральном плацу возле штаба училища (бывшее здание Управления коменданта). Крыло (плоскость) и трибуна демонтированы 16 декабря 2011 года в ходе реконструкции здания для создания в нём штаба Латгальского регионального управления Государственной полиции. Крыло сдано на хранение в муниципальное коммунальное предприятие, а элементы бывшей трибуны сданы в депозитарий камней на территории крепости.
Планируемые
- 11 сентября 2010 года в ходе визита президента Польши Бронислава Коморовского в город было предложено создание и установка памятника Стефану Баторию, даровавшему Динабургу Магдебургское право и статус города. Городская дума поддержала эту инициативу, но более точная информация о сроках, а также о том, кто будет скульптором, пока отсутствует. Возможным местом установки памятника был назван перекрёсток улиц Циетокшня и Ригас.
Братские кладбища
- Братское кладбище воинам-освободителям города в Великой Отечественной войне, Старые Стропы, улица 18 Новембра. Представляет собой массовое захоронение павших воинов, среди которых большое количество неизвестных, скульптуру советского солдата и гранитный обелиск возвышающийся над кладбищем.
- Братское кладбище на Гриве.
- Братское кладбище немецким солдатам павшим во Второй мировой войне, Старые Стропы, улица 18 Новембра. Восстановлено в 2000-е года.
- Мемориал на Братской могиле за тюрьмой (1941—1944) в Гайке в саду.
- Мемориал памяти жертв геноцида еврейского народа и Даугавпилсского гетто, гранит, 1991, скульптор О. Мариноха.
- Массовое захоронение расстрелянных в районе Погулянки, по приблизительным данным здесь захоронено более 100 тысяч человек, среди которых евреи, русские, украинцы, белорусы.
Напишите отзыв о статье "Памятники Даугавпилса"
Примечания
- ↑ [www.gorod.lv/novosti/95842/pamyatnik_polyakam_zhertvam_stalinskogo_terrora «Памятник Полякам, жертвам сталинского террора»]
- ↑ [www.d-fakti.lv/ru/news/article/6557/ «Поляки установили памятник жертвам сталинского режима»]
- ↑ [www.nasha.lv/rus/novosti/ng/novosti/gazeta-2005-06-22/1465.html Увековечено имя дирижера Гжегожа]
- ↑ [www.lcb.dauginfo.lv/lv/Daugavpils_novadnieki/Telnieki/27/INDULIS%20FOLKMANIS%20/39/ Daugavpils novadnieki — Indulis Folkmanis].
- ↑ [www.dautkom.lv/?lang=ru&id=22&item=3369 «Надо принимать жизнь как подарок» статья в газете Сейчас].
- ↑ [dcdc.lpi.du.lv/2011/06/uzraksts-2-poligona-eskarpa-siena-konstantina-vartu-tuvuma/ Uzraksts eskarpa sienā Konstantīna vārtu tuvumā " DCDC]
- ↑ [dinaburgascietoksnis.lcb.lv/zemglv.htm Dinaburgas cietoksnis]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Памятники Даугавпилса
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
