Памятники исторической мысли
Поделись знанием:
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
| Памятники исторической мысли | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Страна: | |
| Язык оригинала: | |
| Издательство: | |
| Даты публикации: |
1972—2014 |
«Па́мятники истори́ческой мы́сли» — книжная серия, основанная в 1966 году Академией наук СССР. Выходила в издательстве «Наука» (Москва) и его ленинградском отделении с 1972 года.
Председатели редакционной коллегии: акад. А. А. Губер (1966—1971), акад. Л. В. Черепнин (1972—1977), акад. Е. М. Жуков (1978-1980), акад. А. М. Самсонов (1980—1992), д.и.н. В. И. Уколова (с 1993). Книги издавались двух форматов — среднего и крупного.
Содержание
Состав серии
1972
- Геродот. История. — М.: Наука, 1972. — 600 с. — 50 000 экз.
1973
- Никколо Макьявелли. История Флоренции. — Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1973. — 439 с. — 50 000 экз.
- Марк Блок. Апология истории. — М.: Наука, 1973. — 232 с. — 21 500 экз.
1977
- Готфрид Иоган Гердер. Идеи к философии истории человечества. — М.: Наука, 1977. — 703 с. — 50 000 экз.
1978
- Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. — М.: Наука, 1978. — 360 с. — 50 000 экз.
- История в энциклопедии Дидро и Д’аламбера. — Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1978. — 312 с. — 25 000 экз.
- Михаил Пселл. Хронография. — М.: Наука, 1978. — 320 с. — 52 700 экз.
1979
- Кропоткин П. А. Великая Французская революция 1789—1793. — М.: Наука, 1979. — 576 с. — 43 700 экз.
1980
- Р. Дж. Коллингвуд. Идея истории. Автобиография. — М.: Наука, 1980. — 485 с. — 42 000 экз.
1981
- Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. — М.: Наука, 1981. — 222 с. — 150 000 экз.
1984
- Соловьев С. М. Публичные чтения о Петре Великом. — М.: Наука, 1984. — 231 с. — 100 000 экз.
1986
- Марк Блок. Апология истории. 2-е здание, дополненное. — М.: Наука, 1986. — 256 с. — 50 000 экз.
- Робер де Клари. Завоевание Константинополя = Robert de Clari. La Conquete de Constantinople / Перевод, статья и комментарии М. А. Заборова; Отв. ред. З. В. Удальцова; Академия наук СССР. — М.: Наука, 1986. — 176 с. — (Памятники исторической мысли). — 100 000 экз. (обл.)
- Филипп де Коммин. Мемуары = Philippe de Commynes. Memoires / Перевод, статья и примечания Ю. П. Малинина; Академия наук СССР. — М.: Наука, 1986. — 496, [2] с. — (Памятники исторической мысли). — 100 000 экз. (в пер.)
1987
- Грановский Т. Н. Лекции по истории Средневековья. — М.: Наука, 1987. — 427 с. — 80 000 экз.
- Никколо Макьявелли. История Флоренции. Издание второе. — М.: Наука, 1987. — 439 с. — 50 000 экз.
1988
- Лев Диакон. История. — М.: Наука, 1988. — 240 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-02-008918-4.
- Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России / Статьи С. О. Шмидта и С. В. Чиркова; Примечания С. В. Чиркова; Отв. ред. С. О. Шмидт; Академия наук СССР. — М.: Наука, 1988. — 696, [2] с. — (Памятники исторической мысли). — 35 000 экз. — ISBN 5-02-008914-1. (в пер.)
- Хёйзинга Йохан. Осень Средневековья. — М.: Наука, 1988. — 544 с. — 45 000 экз. — ISBN 5-02-008934-6.
1989
- Благоев Д. Очерки истории социализма в Болгарии. — М.: Наука, 1989. — 490 с. — 1800 экз.
- Тит Ливий. История Рима от основания города. В трех томах. Т. 1. — М.: Наука, 1989. — 575 с., 100 000 экз. — ISBN 5-02-008995-8.
1990
- Ф. Бэкон. История правления короля Генриха VII. — М.: Наука, 1990. — 324 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-02-008973-7.
- Томас Джефферсон. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. — М.: Наука, 1990. — 315 с. — 32 000 экз. — ISBN 5-02-027300-7.
- Лызлов А. Скифская история. — М.: Наука, 1990. — 520 с. — 5 000 экз. — ISBN 5-02-009645-8.
1991
- Кудрявцев П. Н. Лекции. Сочинения. Избранное. — М.: Наука, 1991. — 343 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-02-009065-4.
- Тит Ливий. История Рима от основания города. В трех томах. Т. 2. — М.: Наука, 1991. — 520 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-02-008951-6.
- Люсьен Февр. Бои за историю. — М.: Наука, 1991. — 629 с. — 13 000 экз. — ISBN 5-02-009042-5.
1993
- Жоффруа де Виллардуэн. Завоевание Константинополя. — М.: Наука, 1993. — 295 с. — 8000 экз. — ISBN 5-02-008959-1.
- Геродот. История. — М.: НИЦ Ладомир, 1993. — 600 с. — 15000 экз. (Репринтное воспроизведение текста издания 1972 года.)
- Бонно де Мабли. Об изучении истории. О том, как писать историю. — М.: Наука, 1993. — 414 с. — 5000 экз. — ISBN 5-02-009101-4.
- Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. — М.: Наука, 1993. — 632 с. — 10000 экз.
- Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Война с персами. Тайная история. — М.: Наука, 1993. — 570 с. — 15000 экз.
1994
- Демосфен. Речи. Том 1. — М.: ПИМ, 1994. — 608 с. — 20 000 экз.
- Демосфен. Речи. Том 2. — М.: ПИМ, 1994. — 544 с. — 20 000 экз.
- Демосфен. Речи. Том 3. — М.: Наука, 1994. — 624 с. — 3500 экз.
- Тит Ливий. История Рима от основания города. В трех томах. Т. 3. — М.: Наука, 1994. — 768 с., 12 000 экз. — ISBN 5-02-008959-1.
- Страбон. География в 17 книгах / Пер. Г. А. Стратановский. — М.: НИЦ Ладомир, 1994. — 944 с. — 5 000 экз. — ISBN 5-86218-054-0. (в пер.) (Репринтное воспроизведение текста издания 1964 года из серии Классики науки).
1995
- Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. — М.: Наука, 1995. — 476 с. — 8000 экз. — ISBN 5-88451-007-1.
1996
- Миллер Г. Ф. Сочинения по истории России. Избранное. — М.: Наука, 1996. — 447 с. — 5000 экз.
1997
- Виллани Дж. Новая хроника, или история Флоренции. — М.: Наука, 1997. — 550 с. — 2250 экз.
1998
- Аппиан Александрийский. Римская история. — М.: Наука, 1998. — 726 с. — 1000 экз.
2000
- Жан Боден. Метод легкого познания истории. — М.: Наука, 2000. — 411 с. — 1700 экз. — ISBN 5-02-008714-9.
- Юхан Видекинд. История шведско-московитской войны XVII века. М.: ПИМ. 2000. — 654 с. — 1200 экз. (Нет рекомендации к печати Редколлегии серии «Памятники исторической мысли».)
- Патрик Гордон. Дневник. 1635—1659. — М.: Наука, 2000. — 272 с. — 2350 экз. (допечатка 640 экз. в 2003 году).
2002
- Патрик Гордон. Дневник. 1659—1667. — М.: Наука, 2002. — 314 с. — 1150 экз. (допечатка 600 экз. в 2003 году).
- Хроника Энгельбректа — М.: Наука, 2003. — 159 с. — 650 экз. (допечатка 1100 экз. в 2003 году).
2004
- Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого). В 2-х тт. Вып. 1. — М.: Кругъ, 2004. — 631 с. — 1000 экз.
- Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого). В 2-х тт. Вып. 2. — М.: Кругъ, 2004. — 655 с. — 1000 экз.
2005
- Патрик Гордон. Дневник. 1677—1678. — М.: Наука, 2005. — 233 с. — 1500 экз.
2009
- Патрик Гордон. Дневник. 1684—1689. — М.: Наука, 2009. — 339 с. — 1300 экз.
2012
- Петри Олаус. Шведская хроника / Олаус Петри; Перевод, послесл. и коммент. А. Д. Щеглова; Отв. ред. А. А. Сванидзе; Рецензенты: Е. В. Казбекова, О. В. Чернышева; Институт всеобщей истории РАН. — М.: Наука, 2012. — 424 с. — (Памятники исторической мысли). — 925 экз. — ISBN 978-5-02-038032-5. (в пер.)
2014
- Патрик Гордон. Дневник. 1690—1695 / Перевод с англ., статья и примеч. Д. Г. Федосова; Отв. ред. М. Р. Рыженков; Рецензенты: И. В. Дубровский, О. В. Чистяков; Институт всеобщей истории РАН. — М.: Наука, 2014. — 624, [2] с. — (Памятники исторической мысли). — 740 экз. — ISBN 978-5-02-038041-7. (в пер.)
См. также
Напишите отзыв о статье "Памятники исторической мысли"
Отрывок, характеризующий Памятники исторической мысли
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
