Памятник Амет-Хану Султану (Ярославль)

Памятник
Памятник Амет-Хану Султану
Страна	Россия
Город	Ярославль
Координаты	57°38′38″ с. ш. 39°55′05″ в. д.57.64389° с. ш. 39.91806° в. д. / 57.64389; 39.91806
Автор проекта	Магомед-Али Алиев и Марк Маркович
Дата основания	2010

Памятник Амет-Хану Султану — памятник дважды Герою Советского Союза, заслуженному лётчику-испытателю СССР подполковнику Амет-Хану Султану (1920—1971). Расположен в Заволжском районе Ярославля.

Подвиг

Свою первую воздушную победу прославленный впоследствии советский лётчик Амет-Хан Султан одержал в небе над Ярославлем. 31 мая 1942 года, израсходовав в атаках весь боезапас, он таранил вражеский бомбардировщик «Юнкерс-88», летевший бомбить железнодорожный мост через Волгу. При ударе «харрикейн» Амет-Хана застрял в загоревшемся «юнкерсе». Лётчику удалось выбраться из кабины своего самолёта и воспользоваться парашютом. «Юнкерс» был первым самолётом сбитым над Ярославлем.

Спустя несколько дней Амет-Хана пригласили в Ярославль, где городской комитет обороны при большом стечении народа на Советской площади, на которой был выставлен для всеобщего обозрения «юнкерс», наградил его именными часами и почётной грамотой. Позже за подвиг, совершённый в небе над Ярославлем, лётчик был награждён орденом Ленина.

История создания

Решение установить памятник пришло в 2008 году. Инициатором стала краевед Вера Кузнецова, занимавшаяся исследованием подвига лётчика. В продвижении проекта активно участвовал представитель Дагестана в Ярославской области Асламбег Далгатов (у Амет-Хана Султана дагестанские корни). Финансирование велось за счёт средств, поступивших от предпринимателей Ярославской области и Дагестана. Всего затрачено 17 млн рублей.

Автор монумента был выбран в результате прошедшего в 2009 году конкурса, организованного Администрацией Заволжского района и общественной организацией «Ассамблея народов России», поступило 12 заявок из Ярославской области, Москвы и Дагестана. В результате бюст вылепил дагестанский скульптор Заслуженный художник Дагестана Магомед-Али Алиев, помимо прочего являющийся автором бюста Амет-хан Султана в Махачкале; обрамляющую композицию разработал ярославец Марк Маркович, автор нескольких мемориальных воинских ансамблей в Ярославле.

Памятник было решено установить на разделительном газоне в центре оживлённого перекрёстка проспекта (улицы) Авиаторов, улиц Мостецкой и Дачной, напротив школы № 50. Здесь находится въезд в центральную и южную части Заволжского района. Воздушный бой проходил неподалёку.

Церемония открытия памятника прошла 30 июля 2010 года. Присутствовали делегации Мэрии Ярославля во главе с мэром Виктором Волончунасом, Правительства Ярославской области во главе с заместителем губернатора С. В. Берёзкиным, Дагестана во главе с первым заместителем председателя Народного собрания Республики Н. Ю. Алчиевымым, однополчане Амет-Хана, представители общественности, школьники города, внучка героя бортпроводница Вероника. Церемония завершилась минутой молчания, воинским салютом и возложением цветов.

Описание

Памятник представляет собой две 15-метровые вертикальные серебристые стелы из стали и алюминия и расположенный между ними бронзовый бюст лётчика на гранитном постаменте. Сверху на стыке пилонов — силуэт взлетающего истребителя, на плоскостях которого красные звёзды с диодными лампами. По словам Марка Марковича «Два пилона — две вехи его жизни. Два выреза — самолёт, объединяющий эти вехи. Внутри две звезды — две звезды героя».

Расположенный в русском городе монумент является символом дружбы народов, так как Амет-Хан Султан сын лакца и крымской татарки.

Это первый памятник в заволжской части Ярославля.

Литература

Список литературы.

• Мухтаров Е. Кто расстрелял железнодорожный мост? // Областная неделя. 2005. 14 сентября. N 37. С. 18.
• Гвоздев С. В небе — Султан: мы забываем своих героев // Аргументы и факты: АиФ-Ярославль. 2008. 4 июня. N 23. C. 14. : фотопортр.
• Финогенов В. Грозный «Князь» был железнодорожником // Северная магистраль. 2008. 11 июня. N 22. С. 12. : портр.
• Кузнецова В. Воздушный таран над Тверицами // Городские новости. 2008. 6 ноября. N 91. С. 14: портр.
• Кузьмина А., Зокина М. Герои живут в наших сердцах // Ветераны и молодежь. 2009. N 1 (январь). С. 3: фот.
• Надеждин Ю. Почему был забыт «король тарана» // Северный край. 2009. 18 июня. N 106. С. 1, 3: портр.
• Надеждин Ю. Памятник герою на проспекте Авиаторов // Северный край. 2009. 18 ноября. N 213. С. 1: фот.
• Мордиков Н. Бой над Ярославлем // Голос профсоюзов. 2010. 18 февраля. N 6. С. 3: фот.
• Копенкина И. …Архивных документов не найдено // Городские новости. 2010. 25 февраля. N 14. С. 19: фот.
• Дискова Л. «Юнкерс» на Советской площади // Городские новости. 2010. 25 февраля. N 14. С. 19: фот.

Отрывок, характеризующий Памятник Амет-Хану Султану (Ярославль)

– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.