Памятник Исааку Бабелю

Памятник
Памятник Исааку Бабелю
Вид памятника. На переднем плане «колесо судьбы»
Страна	Украина
Город	Одесса
Скульптор	Г. В. Франгулян
Архитектор	О. М. Лкценко, М. В. Рева
Строительство	2010 год—4 сентября 2011 года годы
Материал	бронза, булыжная мостовая

Па́мятник Исаа́ку Ба́белю — памятник писателю Исааку Бабелю, установленный в Одессе.

Идея создания

Валерий Хаит, автор идеи народной подписки по сбору средств на памятник Бабелю, рассказывал, что идея возведения в Одессе памятника Бабелю пришла к нему в феврале 2007 года, когда, гуляя по Одессе, он увидел только что установленный за счёт государства в конце Александровского бульвара памятник украинскому писателю Ивану Франко. Хаита поразило, что памятник был установлен человеку, который «жил в Одессе совсем недолго и прямого отношения к ней не имеет»; он предположил, что это связано с «укреплением украинской государственности», и что в условиях отсутствия какого-то ясного плана «монументальной пропаганды» памятников многим знаменитым одесситам ожидать не приходится. Валерий Хаит решил бросить вызов всем трудностям и организовать сбор народных средств на сооружение памятника известному одесситу — Исааку Бабелю — «Собрали же когда-то одесситы средства на памятник Пушкину, почему бы не объявить о сборе средств на памятник такому всемирно известному одесскому писателю, как Исаак Бабель? Ведь памятника он заслуживает не менее чем Иван Франко! Тем более в Одессе…».
Вот так инициатором сбора средств на памятник Исааку Бабелю в Одессе в 2007 году стал Всемирный клуб одесситов, вице-президентом которого был Валерий Хаит. Инициативу одесситов поддержала одесская городская администрация.

Проведение конкурса

Письмо дочери Бабеля в адрес ВКО</div>

Уважаемые господа!
Спасибо за ваше письмо и извините за задержку с ответом: надо было привыкнуть к представленному изображению, не поддаться первому впечатлению. Я очень благодарна Клубу одесситов за инициативу возведения памятника моему отцу в Одессе. Благодарна и всем, кто способствует проведению этой инициативы в жизнь.
Одесса – родной город Бабеля, город, который он очень любил и в котором мечтал жить в старости. К сожалению этой мечте не удалось сбыться. И вот, много лет спустя, Бабель снова появится в столь любимой им Одессе…
Я понимаю желание скульптора показать разные аспекты жизни писателя, его связь с городом, с детством, с Конной Армией, его восприятие эпохи, всего происходящего и будущего.
Сможет ли новое поколение понять все это, или они просто увидят сутулого, одинокого, грустного человека?
А Бабель ведь был настоящим одесситом — весёлым, жизнерадостным, с искринкой в глазах и с необыкновенным чувством юмора…
Не воспринимайте мои слова, как критику; это просто размышления. Макет мне понравился, а кроме того я абсолютно доверяю профессионализму автора (который очевиден) и его неравнодушию к объекту творчества. Доверяю я также и вашему, господа, мнению…
С наилучшими пожеланиями, Л. Бабель</tt></center>

</div>

Был объявлен международный конкурс на лучший проект памятника — городские власти подписали распоряжение «Об организации проведения международного градостроительного конкурса на лучший проект памятника выдающемуся гражданину Одессы — писателю И. Э. Бабелю». Конкурс состоялся, когда была собрана необходимая для премиального фонда сумма (100 тысяч гривен). Было получено 24 проекта от 21 участника. Среди принявших участие в конкурсе были такие мастера, как Михаил Нарузецкий (США), Валерий Могучий (Белоруссия), Иосиф Табачник (Германия), талантливые скульпторы Александр Князик (Одесса) и Пётр Штивельман (Израиль).

Победителем был признан проект, предложенный московским скульптором Георгием Франгуляном. Скульптор увидел своего героя таким: сидящий на ступеньках с блокнотом на коленях, сутулый и близорукий, голова втянута в плечи, с узкой грудью астматика, его «незащищенная спина» (как писал кто-то из его друзей) слегка круглится; Бабель сидит, мучительно размышляя, а «на душе осень». Георгий Франгулян пояснил, что по его мнению время памятников на высоких пьедесталах ушло, поэтому он расположил фигуру героя на уровне зрителей, а также добавил:

…хочу обратить внимание, что в моем макете рядом с фигурой Бабеля — как бы катящееся колесо. Каждый прочтёт в этом символе то, что почувствует сам. Кто-то увидит в нём колесо тачанки из «Конармии», кто-то услышит стук колёс по булыжной мостовой транспортного средства «Извозопромышленного предприятия Мендель Крик и Сыновья», для кого-то — это будет колесом истории, которое в то жестокое время перемалывало судьбы людей. Кстати, весь комплекс будет стоять на настоящей одесской брусчатке. Это будет рельеф старой бабелевской Одессы, как бы приподнятой из прошлого…

Тогда ещё живая вдова Исаака Бабеля, А. Н. Пирожкова, увидев макет памятника, сказала: «Я счастлива, что дожила до этого дня…». Фотографии макета памятника Бабелю были посланы семье Бабеля, живущей в США — дочь Бабеля Лидия Исааковна и внук Андрей также одобрили проект Франгуляна.

Ход сбора средств на памятник

<tt>Содержание латунной таблички на памятнике

Исаак Бабель

Скульптор Георгий Франгулян
Архитектор Михаил Рева
Памятник возведён по инициативе Всемирного клуба одесситов,
при поддержке Одесской мэрии,
на пожертвования граждан Украины и России,
а также Австралии, Германии, Грузии, Израиля,
Италии, Канады, Латвии, Молдовы, Польши, США,
Франции, Чехии, Швеции, Эстонии
В сборе средств приняли участие свыше
двух тысяч одесситов и друзей Одессы
Решающий вклад в сооружение памятника внесли:
О. И. Платонов, Blavatnik Family Fundation,
М. М. Фридман, С. Е. Кулаженко, В. Л. Бондаренко, Л. И. Маркус

4 сентября 2011 года</tt>

Одесский горисполком открыл специальный счёт для сбора средств на который стали поступать пожертвования от одесситов всего мира и просто тех, кто любил творчество Бабеля и не остался равнодушным к объявленной акции. По стечению обстоятельств, первым, кто внёс деньги на сооружение памятника, был Б. Д. Литвак. Затем к сбору средств подключились граждане России, США, Великобритании, Израиля, Германии, Австралии, Швеции, Грузии, Эстонии, Латвии. Филиалы Всемирного клуба одесситов в разных странах начали накапливать средства жертвователей. От жертвователей с Украины поступило более 350 тысяч гривен. Президент одесской фирмы «Пласке» Олег Платонов произвёл предоплату $135 тысяч долларов США (треть от общей суммы стоимости изготовления скульптурной композиции), необходимую для размещения заказа на изготовление скульптуры.

Большую роль в популяризации проекта сооружения памятника и сборе средств сыграли благотворительные концерты, состоявшиеся в Москве, Одессе и Киеве, кроме этого были проведены благотворительные акции в филиалах Всемирного клуба одесситов за пределами Украины, проявлены частные инициативы. На последней стадии сбора средств к ней подключились крупные бизнесмены из США, Москвы и Одессы, что и дало возможность закончить проект в короткие сроки.

Установка и открытие памятника

24 июня 2008 года Исполком Одесского горсовета принял решение о сооружении в Одессе памятника Бабелю за счёт привлечённых средств. 10 июля 2008 решением Горсовета было узаконено выбранное для памятника место: перед зданием школы № 117 на улице Ришельевской, дом 18, со стороны ул. Жуковского. Пресс-конференция, посвящённая старту практической работы по сооружению памятника была проведена 15 мая 2009 года — символическая дата, так как именно в этот день Бабель был арестован органами НКВД в 1939 году.

Городской совет выделил средства на благоустройство площадки под памятник — 1 миллион 200 тысяч гривен. Параллельно с работами по отливке бронзовой скульптурной композиции шли работы по подготовке площадки к её установке, которые были практически завершены к середине лета 2011 года. Первоначально открытие памятника хотели приурочить ко дню рождения писателя — 13 июля. Но открытие памятника состоялось в дни празднования дня рождения Одессы — 4 сентября 2011 года.

На торжественной церемонии присутствовали автор памятника Георгий Франгулян, дочь писателя Лидия, внук Андрей и правнук Николай, дочь писателя Ильи Ильфа Александра Ильф.

См. также

• Памятник Пушкину (Одесса)

Напишите отзыв о статье "Памятник Исааку Бабелю"

Примечания

Ссылки

• Гончарова М. [www.odessitclub.org/reading_room/goncharova/babel.php Исаак Бабель. Возвращение] (рус.). Официальный сайт Всемирного клуба одесситов. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnlZwSHS Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
• [www.odessitclub.org/club/archive/babel_events.php Хронология проекта] (рус.). Официальный сайт Всемирного клуба одесситов. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bnld1qtp Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
• Бржестовская Н. [www.odessitclub.org/club/archive/babel/moskva_odessa.php Реализация проекта «Исааку Бабелю — одесситы мира»] (рус.). Официальный сайт Всемирного клуба одесситов. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bnljv9eQ Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
• [www.odessitclub.org/reading_room/roukman/babel13.php Список одесситов и не одесситов, внёсших средства на памятник Исааку Бабелю в Одессе] (рус.). Официальный сайт Всемирного клуба одесситов. Проверено 6 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnllWedO Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
• [www.unian.net/news/454701-jvanetskiy-otkryivaet-pamyatnik-babelyu-v-odesse-foto.html Жванецкий открывает памятник Бабелю в Одессе (фото)] (рус.). Информационное агентство УНIАН (5 сентября 2011). Проверено 6 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BnlmFUgM Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
• [dumskaya.net/news/babel_1-014517/ В центре Одессы торжественно открыли памятник Исааку Бабелю (фоторепортаж)] (рус.). Думская.net (4 сентября 2011). Проверено 6 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bnlp0IlG Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Памятник Исааку Бабелю

Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.