Памятник Маяковскому (Москва)
| Памятник | |
Памятник Маяковскому (Москва)
Памятник Маяковскому | |
| |
| Скульптор | Александр Кибальников |
| Архитектор | Дмитрий Чечулин |
| Дата постройки | 1958 год |
Памятник Владимиру Маяковскому был установлен в 1958 году в Москве на площади Маяковского (сейчас это Триумфальная площадь). Авторы монумента — скульптор Александр Кибальников[1] и архитектор Дмитрий Чечулин. Скульптура является памятником монументального искусства федерального значения.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[img-fotki.yandex.ru/get/4204/nashenasledie2008.71/0_4619e_aac8b4ea_M.jpg Где должен быть Маяковский? 1956] Дмитрий Бальтерманц |
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7710910000 |
Александр Кибальников работал над скульптурой Владимира Маяковского шесть лет, и к 1958 году она была готова[2]. Чтобы выбрать оптимальное расположение памятника на площади Маяковского, был изготовлен его деревянный макет в натуральную величину, который перемещали по площади.
Торжественное открытие памятника состоялось 28 июля 1958 года[3] на площади, с середины 1930-х носящей имя Маяковского. На открытии памятника присутствовало много народа. Представители общественности, писатели, деятели искусств поднимались на сцену и произносили речи. Впоследствии памятник Маяковскому стал традиционным местом встречи поэтов[4].
Скульптура, выполненная из бронзы, установлена на гранитном постаменте. Маяковский стоит с распахнутым пиджаком в позе чтеца. В его левой руке — записная книжка. Автор монумента — скульптор А. П. Кибальников — в 1959 году был удостоен за свою работу Ленинской премии[1]. «Большая фигура Маяковского расположена на невысоком постаменте, что зрительно ещё больше увеличивает её. Поэт как бы обращается ко всему окружающему; движения его решительны и смелы»[5]
На постаменте высечены строки Владимира Маяковского[4]:
|
И я,
рожденную
пою
республику мою! |
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Памятник Маяковскому (Москва)"
Примечания
- ↑ 1 2 Кибальников Александр Павлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ [www.zur.ru/?action=print&id=4541 Александр Кибальников: академик, скульптор]
- ↑ [www.rian.ru/history/20080728/115019806.html День в истории. 28 июля]. РИА Новости. Проверено 28 апреля 2011. [www.webcitation.org/66AzMJdY2 Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- ↑ 1 2 [www.memo.ru/history/diss/books/mayak/part2.htm Площадь Маяковского: 1958—1965]
- ↑ История русского и советского искусства. Под ред. Д. В. Сарабьянова. Высшая школа, 1979. С. 355.
</ol>
|
Это заготовка статьи о скульптуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Памятник Маяковскому (Москва)
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
