Памятник Мигелю де Сервантесу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Монумент-мемориал
«Памятник Мигелю де Сервантесу»
Monumento a Miguel de Cervantes
Страна Испания
Мадрид Площадь Испании
Автор проекта Лоренцо Кулло-Валера
Строительство 1925 год13 октября 1929 года годы
Координаты: 40°25′23″ с. ш. 3°42′45″ з. д. / 40.423179000° с. ш. 3.712585000° з. д. / 40.423179000; -3.712585000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.423179000&mlon=-3.712585000&zoom=12 (O)] (Я)

Памятник Мигелю де Сервантесу расположен на площади Испании в районе Королевского дворца в Мадриде, Испания.





История создания

В 1915 году, накануне трёхсотой годовщины смерти Сервантеса, был объявлен национальный конкурс на создание памятника великому писателю. Скульптура была призвана украсить собой недавно созданную площадь Испании. Победивший проект был представлен архитектором Рафаэлем Мартинесом Сапатерой и скульптором Лоренцо Кулло-Валера. В 1920 году был образован комитет по сбору средств на возведение памятника по всем испаноговорящим странам. До 1925 года работы по возведению монумента не начинались. В обозначенном году к работе над памятником был также привлечен архитектор Педро Мугурусо, который немного упростил внешний вид статуи, сделав скромнее украшение балюстрады и избавившись от фигуры парящей богини Виктории, венчающей вершину по первоначальному плану. Хотя работы и не были закончены, памятник был открыт 13 октября 1929 года.

Внешний вид

Сложная композиция памятника включает фигуру Сервантеса, сидящего у основания стелы и два бронзовых изваяния его самых известных персонажей: Дона Кихота Ламанческого и Санчо Пансы, восседающих, соответственно, на старой кляче и ишаке.

Вершину стелы украшает собой глобус с пятью континентами, как аллегория распространения испанского языка по всему миру. Среди прочих, заметны статуи Реальности и Вымысла. С обратной стороны колонны расположена статуя королевы Изабеллы Португальской и фонтан (крайне ветхий в настоящее время), украшенный гербами стран, использующих язык Сервантеса. Кроме этого, композиция памятника включает индейца, подобного описанным Алонсо де Эрсилья-и-Суньига в поэме Араукана и Персея, символизирующего классическую лирику.

В течение 30-х годов XX века работа над памятником практически не велась. Лишь в 1950-е годы завершить начатое отцом удалось сыну Лоренцо Кулло-Валера Федерико Кулло-Валера. Он добавил фигуры Дульсинеи и, позднее, в 1960-е, группу «Ринконете и Кортадильо».

Дон Кихот и Санчо Панса (деталь)

Напишите отзыв о статье "Памятник Мигелю де Сервантесу"

Литература

  • Mora Carbonell, Vicente (1980). Plaza de España. Madrid. Tomo V. Madrid: Espasa Calpe. ISBN 84-239-5375-0.
  • VV.AA. (1991). Crónica de Madrid. Madrid: Diario 16. ISBN 84-01-37416-2.
  • [www.retravel.ru/europa/spain/73.html ReTravel.ru Памятник Сервантесу]

Отрывок, характеризующий Памятник Мигелю де Сервантесу

Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.