Памятник Михаилу Муравьёву

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Памятник
Памятник Михаилу Муравьёву-Виленскому
Страна Российская империя
Город Вильна
Автор проекта Иван Трутнев, Василий Грязнов
Скульптор Матвей Чижов
Дата постройки 1898 год
Состояние не сохранился

Памятник Михаилу Муравьёву — не сохранившийся памятник русскому государственному деятелю графу Михаилу Николаевичу Муравьёву, виленскому генерал-губернатору и усмирителю польского восстания 1863 года в Северо-Западном крае. Памятник был открыт в Вильне в 1898 году и простоял до его эвакуации вглубь России в 1915 году.





История

Замысел

Идея воздвигнуть памятник в честь графа Михаила Муравьёва появилась ещё в 1889 году. После Высочайшего одобрения в 1891 году начался успешный сбор пожертвований на памятник, благодаря которым была довольно быстро обеспечена необходимая для строительства сумма. Комитет по установке памятника поручил разработку проекта местным художникам — академику И. П. Трутневу и В. В. Грязнову с условием, чтобы основой памятника была статуя скульптора М. А. Чижова, изображающая Муравьева в полный рост[1]. Проект монумента был одобрен императором в феврале 1896 года, после чего было выбрано место на Дворцовой площади (впоследствии переименованной в Муравьёвскую) перед генерал-губернаторским дворцом.

Открытие

Торжественное открытие и освящение памятника состоялось 8 ноября 1898 года. Стоит отметить, что правительство, щадя самолюбие офицеров-поляков, распорядилось тогда не привлекать их на торжество открытия.

Демонтаж

Памятник простоял до 1915 года, когда в ходе Первой мировой войны Вильна была взята немецкими войсками. По одной из версий, как и памятник Екатерине II, он был эвакуирован[2][3], по другой — остался в городе и польские власти впоследствии устроили над ним максимально возможное надругательство — построили общественные городские туалеты[4].

Композиция

Подножие бронзовой статуи составлял высокий четырёхугольный гранитный пьедестал, на лицевой стороне которого был прикреплён родовой герб Муравьёвых с девизом «Не посрамим земли Русской». Под гербом была надпись: «Граф М. Н. Муравьев 1863—1865». На правой стороне пьедестала была нанесена дата рождения, на левой — дата кончины графа. На задней стороне располагалась карта Северо-Западного края.

Статуя изображала Муравьёва во весь рост, в генеральском сюртуке и непокрытой головой. Граф опирался правой рукой на трость, с которой вследствие полученного в битве под Бородино ранения ноги никогда не расставался. Левая рука лежала на эфесе сабли. Памятник удачно передавал все характерные очертания фигуры и черты лица Муравьёва. Памятник был окружён железной решёткой, вокруг которой по углам были четыре канделябра.

См. также

Напишите отзыв о статье "Памятник Михаилу Муравьёву"

Примечания

  1. Самойленок А., Язев О. Место, где был установлен памятник М. Н. Муравьеву, в Вильнюсе // [esinstitute.org/files/pribaltiyskie_russkie.pdf Прибалтийские русские: история в памятниках культуры (1710—2010)]. — Рига: Институт европейских исследований, 2010. — С. 478—479. — 736 с. — ISBN 978-9934-8113-2-6.
  2. [www.lithuania.by/country/president.html Официальный сайт Литовской республики]
  3. [www.russkiymir.ru/russkiymir/ru/publications/interview/interview0132.html Информационный портал фонда «Русский мир»]
  4. Ф. Аскидов. «За вашу и нашу свободу!» Хроника борьбы за независимость [Польши]. Родина (журнал) № 12 — 1994, стр. 75

Ссылки

Отрывок, характеризующий Памятник Михаилу Муравьёву

На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.