Памятник Николаю Николаевичу

Памятник
Памятник Николаю Николаевичу
Страна	Российская империя
Санкт-Петербург	Манежная площадь
Автор проекта	Пьетро Каноника
Дата постройки	1913 год
Состояние	разрушен в 1918 году

Памятник Великому Князю Николаю Николаевичу Романову, главнокомандующему действующей армией на Балканах в ходе русско-турецкой войны 1877—1878 годов, установленный в сквере перед Михайловским манежем на Манежной площади Санкт-Петербурга в 1913 году.

История

Монумент в память русско-турецкой войны 1877—1878 годов был заложен 19 февраля 1913 года, в год 300-летия династии Романовых. Предполагалось, что памятник «явится новым украшением столицы и будет свидетельствовать об успехах русской армии под предводительством её знаменитых вождей, о великой роли России в балканских делах и об одушевлявшей её великой задаче освобождения христиан от мусульманского ига». При закладке (как и при открытии) присутствовал император Николай II.

Описание

Памятник представлял собой конную статую великого князя Николая Николаевича, одетого в шинель и фуражку с саблей на боку. Высота памятника составляла 10,8 метра.

Постамент выполненный из красного гранита со всех четырех сторон украшали горельефы. На лицевом был изображен парад под стенами Константинополя в честь завершения русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Впереди — великий князь, за ним его главные сподвижники — император Александр III, бывший тогда ещё наследником-цесаревичем, великий князь Владимир Александрович, убитый во время войны Сергей Максимилианович, герцог Лейхтенбергский, принц Кароль, будущий король Румынии, ряд генералов, в том числе М. Д. Скобелев. Эта конная группа помещалась на фоне панорамы деревни Сан-Стефано. На заднем горельефе изображалась группа из пяти знаменосцев: русского гвардейца Корниенко, а также серба, румына, болгарина и черногорца, «державших знамена своих, получивших право на существование народов». Группа эта знаменовала единение славян Балканского полуострова под главенством России.

После прихода к власти большевиков, в октябре 1918 года монумент был разрушен. Теперь на месте памятника сооружен фонтан.

Снос памятника оправдывали художественными соображениями:

Мужество солдат, подвиги офицеров принесли России победу, несмотря на далеко не блестящее стратегическое дарование командующего. Ему же они принесли звание генерал-фельдмаршала и в десятых годах нашего столетия, через двадцать лет после смерти, — памятник в маленьком скверике на Манежной площади, перед нынешним Зимним стадионом с одной стороны и кинотеатром «Родина» — с другой. Даже тогдашним петербуржцам малоизвестный и малопамятный, генерал сидел верхом на лошади в заученной позе. И конь и всадник были скучно вылеплены, неинтересно поставлены…

— Успенский Л. В. Одни ушли, другие живут рядом // Записки старого петербуржца. — Л.: Лениздат, 1970.

Ссылки

• [panevin.ru/calendar/otkrit_pamyatnik_velikomu_knyazyu_nikolayu.html Петербургский календарь. 25 января 1914. Открыт памятник великому князю Николаю Николаевичу]

Отрывок, характеризующий Памятник Николаю Николаевичу

– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.