Памятник Пушкину (Ашхабад)
| Достопримечательность | |
Памятник А.С.Пушкину
A.S.Puşkin binasy | |
| |
| Страна | Туркмения |
| Город | Ашхабад |
| Автор проекта | Бутузов |
| Строитель | К.А.Берто |
| Строительство | 1901—1911 годы |
Памятник Александру Сергеевичу Пушкину был торжественно открыт в 1911 году, в честь 100-летия со дня рождения великого русского поэта, в Ашхабаде. Самый старый памятник города.
Описание
Памятник представляет высокую колонну-постамент, увенчанную бюстом поэта. Внизу со всех четырёх сторон резного цоколя, поддерживающего стройную колонну, на чёрном фоне прямоугольных ниш золотом выписана фамилия, имя и отчество поэта, даты его рождения и смерти и строки стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…». Цоколь окружают четыре массивные декоративные тумбы, соединённые между собой толстыми чугунными цепями, вокруг разбиты боскеты и цветники[1].
Вокруг памятника расположен Пушкинский сквер. Небольшая улица поблизости, также носит названия Пушкина.
История создания
В 1899 году местной интеллигенцией была выдвинута идея возведения памятника русскому писателю, в связи с приближающем столетним юбилеем поэта. Начался сбор денег, взносы делали не только люди зажиточные, но и рабочие, мастеровые, солдаты. Сбор принёс значительную по тем временам сумму. Заготовка материалов и возведение памятника заняли около двух лет. Приказом начальника Закаспийской области Российскои Империи памятник передавался в ведение уездной администрации.
Памятник пережил гражданскую войну и катастрофическое ашхабадское землетрясение 1948 года.
Памятник установлен в одном из живописных уголков Ашхабада. Создан в начале XX века по проекту инженера Бутузова, скульптором Берто[2].
К 200-летию Александра Сергеевича Пушкина памятник поэту был отреставрирован.
Памятник ежегодно становится центром торжественного возложения цветов в день рождения поэта[3][4].
Напишите отзыв о статье "Памятник Пушкину (Ашхабад)"
Примечания
- ↑ [asgabat.net/stati/ashgabat-vse-o-gorode/pamjatnik-a-s-pushkinu-v-ashhabade.html Памятник А. С. Пушкину в Ашхабаде]
- ↑ [www.turkmenistan.ru/ru/node/18890 В Ашхабаде отметили день рождения А. С. Пушкина]
- ↑ [www.turkmenistan.gov.tm/?id=6650 Не властно время над его строкой]
- ↑ [www.turkmenistan.mid.ru/hronika2013.html Текущая хроника двусторонних отношений России и Туркменистана]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Памятник Пушкину (Ашхабад)
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
