Памятник С. А. Есенину (Воронеж)

Памятник
Памятник Сергею Есенину в Воронеже
Памятник Сергею Есенину в Воронеже
Страна	Россия
Город	Воронеж
Скульптор	А. А. Бичуков

Памятник Сергею Есенину в Воронеже установлен на пересечении улицы Кардашова и улицы Карла Маркса.

История

Памятник Сергею Есенину был основан 25 октября 2006 г. Автором памятника выступил народный художник России, вице-президент российской академии художеств Анатолий Бичуков. Вес монумента составляет 250 килограмм. Он был освящён настоятелем Казанского храма села Константиново протоиереем Александром Куропаткиным. В этом храме более ста лет назад был крещён сам писатель.

Место установки памятника было выбрано актёром Сергеем Безруковым, который сыграл поэта в одноимённом фильме. Когда Сергей Безруков со своим учителем Олегом Табаковым прибыл в Воронеж на гастроли, на следующий день после спектакля глава администрации города предложил ему выбрать место для памятника Есенину. После долгих колебаний Сергей Безруков выбрал для памятника сквер на улице Кардашова, который теперь называется Есенинским, и пожертвовал значительную сумму для установки постамента.

Значительная роль в создании памятника принадлежит воронежскому режиссёру, работающему на местном воронежском телевидении, снявшему документальный фильм о жизни Сергея Есенина.

Памятник был торжественно открыт в апреле 2007 г. При открытии памятника присутствовали жители Воронежа, автор памятника, Сергей Безруков со своим отцом, а также иностранные гости.

Ссылки

• [www.voronezhgid.ru/mesta/pamyatnik-s-a-eseninu-1908.html Памятник С. А. Есенину]
• [zemnaya-krasota.ru/Voronezh/Pamyatniki_Voronezha.html Памятники Воронежа]
• [www.ruschudo.ru/miracles/3311/ Памятник Сергею Есенину в Воронеже]
• [tvil.ru/entity/attractions/view/6246 Памятник Есенину]
• [wikimapia.org/#lat=51.6626568&lon=39.2070318&z=18&l=28&m=b&show=/5571433/ru/Памятник-поэту-Есенину&search=памятник%20есенину%20воронеж Памятник Есенину на Wikimapia]

Отрывок, характеризующий Памятник С. А. Есенину (Воронеж)

– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.