Памятник героям гетто (Варшава)
Координаты: 52°14′59″ с. ш. 20°59′38″ в. д. / 52.24972° с. ш. 20.99389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.24972&mlon=20.99389&zoom=17 (O)] (Я)
Памятник героям гетто[1] в Варшаве — мемориал, посвящённый героям Варшавского гетто, находящийся на месте первого военного столкновения еврейских ополченцев с немецко-фашистскими силами в ходе восстания в Варшавском гетто в 1943 году. Это произошло на площади между улицами Анелевича, Кармелицкой, Левартовского и Заменгофа. В настоящее время это место носит наименование Площадь Героев гетто.
Содержание
История
На том месте, где ныне находится площадь, до оккупации Польши располагались здания казарм конной артиллерии, построенные в 1784—1788 годах. Перед Второй мировой войной там размещалась военная тюрьма. Во время войны в этих зданиях находился так называемый юденрат Варшавского гетто.
Малый (первый) памятник, 1946 год
С решением о сооружении памятника выступил Центральный комитет евреев в Польше, а затем и штаб-квартира движения в Люблине. 16 апреля 1946 года комиссии был открыт первый памятник.
Он представлял собой табличку в виде круга, на которой была вырезана пальмовая ветвь — символ мученичества — и на иврите написана буква «B» (Берейшис). Кроме того, написана фраза на польском, иврите и идише: «Тем, кто пал в беспримерной героической борьбе за Достоинство и Свободу еврейского народа, за Свободную Польшу, за освобождение человека — Польские Евреи.» Композиция окружена каменным парапетом из красного песчаника. Цвет камня символизирует кровь, пролитую в боях.
Большой (второй) памятник
В июле 1946 года началось создание второго памятника. Осуществление проекта было поручено скульптору Натану Рапопорту. Строительные работы начались в 1947 году. Строительство проводила строительная компания во главе с Марианом Плищинским. Отливка памятника была выполнена в Париже.
Открытие состоялось 19 апреля 1948 года в ходе памятных мероприятий, посвящённых пятой годовщине восстания в Варшавском гетто. Он был построен на деньги, поступившие в виде взносов, собранных еврейскими организациями.
Памятник представляет собой композицию высотой 11 метров, расположенную в восточной части площади. Это каменный параллелепипед, на котором расположен барельеф, опирающийся на постамент, на котором также установлены стилизованные меноры. С западной стороны композиции находится группа бронзовых скульптур мужчин, женщин и детей под названием «Борьба», символизирующая героических повстанцев. Фигуры держат бутылки с бензином, пистолеты и гранаты. Каменный барельеф с восточной стороны композиции отображает страдания и мучения женщин, невинных детей и стариков. Он носит название «Шествие к уничтожению». На этой части памятника, в правом верхнем углу, видны характерные немецкие каски (Stahlhelm M1940) символизирующие солдат, совершивших преступления против евреев.
Каменные плиты у памятника украшают две бронзовые меноры. Памятник также украшает надпись на польском, идише и иврите: «Еврейский народ своим борцам и мученикам».
Памятник декорирован плитами грубо шлифованного лабрадора из шведских карьеров в Hunnebostrand. Камень был заказан в 1942 году Альбертом Шпеером, министром экономики Третьего рейха, для постройки будущих памятников Адольфу Гитлеру.
См. также
Напишите отзыв о статье "Памятник героям гетто (Варшава)"
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/1900943 Варшава] / И. С. Синицина // Большой Кавказ — Великий канал. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2006. — С. 614—617. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 4). — ISBN 5-85270-333-8.</span>
</ol>
Литература
- Encyklopedia Warszawy. — Warszawa: Wydawnictwo Naukowe PWN, 1994. — P. 660. — ISBN 83-01-08836-2.
- Warszawskie pomniki. — Wydawnictwo PTTK "Kraj", 1990. — P. 96-98. — ISBN 83-7005-211-8.
- Warszawska rzeźba pomnikowa. — Warszawa: Wydawnictwo Neriton, 2003. — P. 105-107. — ISBN 83-88973-59-2.
Отрывок, характеризующий Памятник героям гетто (Варшава)
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
