Памятник жертвам Ходжалинской резни (Берлин)

Памятник
Ходжалы азерб. Xocalı, нем. Chodschali
Страна	Германия
Город	Берлин, Целендорф, ул. Nenterhäuser Platz
Скульптор	Акиф Аскеров, Салхаб Мамедов, Али Ибадуллаев, Ибрагим Ахрари
Дата основания	30 мая 2011
Материал	Бронза

«Ходжалы» (азерб. Xocalı; нем. Chodschali) — мемориальный памятник жертвам Ходжалинской резни, осуществлённой в ночь с 25 на 26 февраля в 1992 году членами армянских вооружённых формирований в отношении жителей азербайджанского на тот момент города Ходжалы. Расположен в столице Германии, в городе Берлин, на территории читального сада библиотеки имени Готфрида Бенна, в районе Целендорф (округ Штеглиц-Целендорф). Авторами памятника являются азербайджанские художники Акиф Аскеров, Али Ибадуллаев и Салхаб Мамедов. Инициатором же возведения монумента и одним из его соавторов стал проживающий в Берлине азербайджанский художник и скульптор Ибрагим Ахрари.

История создания

По словам скульптора Салхаба Мамедова, идея проекта памятника принадлежит всем четырём авторам. Благодаря сподвижникам, которых нашёл проживающий в Германии Ибрагим Ахрари (один из соавторов монумента), среди которых были даже люди на правительственном уровне, а также при помощи Министерства культуры и туризма Азербайджана началось увековечение памяти жертв. Композиция представляет собой образы трёх человек: отца, матери и ребёнка.

Открытие памятника

Как вспоминает автор монумента Салхаб Мамедов, открытие памятника было отложено из-за протеста расценивших установку памятника как првокацию членов армянской общественности, которые также получили приглашение на церемонию открытия, в МИД Германии. В связи с этим посол Азербайджана в Германии Парвиз Шахбазов был вызван в МИД Германии. Там он объяснил, что монумент устанавливается не против определённой страны, а «против войны, во имя мира и за взаимоотношения народов, чтобы подобные события впредь не повторялись». В итоге было получено разрешение на открытие памятника.

Открытие памятника состоялось 30 мая 2011 года. В церемонии открытия приняли участие глава самоуправления округа Штеглиц-Целендорф Норберт Копп, заместитель министра культуры и туризма Азербайджана Адалят Велиев, представители азербайджанской диаспоры, немецкой общественности, видные деятели науки и культуры Азербайджана и Германии. Перед собравшимися выступили советник по вопросам образования, культуры и сферы обслуживания граждан округа Штеглиц-Целендорф Керстин-Ульрих Рихтер-Котовски, посол Азербайджана в Германии Парвиз Шахбазов и автор памятника Ибрагим Ахрари.

Описание памятника

Памятник представляет собой три бронзовые фигуры, символизирующие трёх человек, отца, мать и ребёнка, и означающие надежду на мирное будущее народов. На самой скульптуре написано на азербайджанском слово «Ходжалы» (азерб. Xocalı). На постаменте имеется табличка со следующей надписью:

За толерантность, мир и демократию,

против войны и насилия

Подарок Штеглиц-Целендорфу

Акиф Аскеров

Салхаб Мамедов

Али Ибадуллаев

Ибрагим Ахрари

Оригинальный текст (нем.)  

Für Toleranz, Frieden und Demokratie,

gegen Krieg und Gewalt

Ein Geschenk für Steglitz-Zehlendorf

Akif Asgarov

Salehab Mammadov

Ali Ibadullayev

Ebrahim Ehrari

По словам одного из авторов памятника, Ибрагима Ахрари, идея создания памятника зародилась у него, когда он решил создать произведение и подарить его городу, где, как выразился скульптор, у него «появилась возможность полностью посвятить себя искусству».

Ссылки

• [www.berlin.de/ba-steglitz-zehlendorf/derbezirk/ruckblick/skulptur_garten_gottfried_benn_2011.html Enthüllung einer Skulptur im Lesegarten der Gottfried-Benn-Bibliothek]. Официальный портал города Берлин.  (нем.)
• Илькин Бабаев. [www.1news.az/society/20110530070404006.html В Берлине состоялось открытие памятника «Ходжалы»]

Отрывок, характеризующий Памятник жертвам Ходжалинской резни (Берлин)

Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.