Памятник советско-польскому братству по оружию (Варшава)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Памятник Советско-Польскому Братству по оружию, в простонародии Четверо спящих — памятник на Праге на площади Виленского вокзала (бывшего Петербургского на конечной станции Петербурго-Варшавской железной дороги) в Варшаве. Там были изображены два советских и два польских солдата.  





История

Памятник Советско-Польскому Братству по оружию открыт 18 ноября 1945 года.

На постаменте надписи на русском и польском языках: «Слава героям Советской армии. Братьям по оружию, отдавшим свои жизни за свободу и независимость польского народа, жители Варшавы воздвигли этот памятник».

Авторы памятника: скульпторы Станислав Сикора, A. Nieńko, Stefan Momot, Józef Trenarowski, Józef Gazy, Bohdan Lachert.

На этой же площади находится церковь Марии Магдалины (1867—1869 гг.; арх. Сычев Н. А.; с 1921 г. — кафедральный собор Польской автокефальной православной церкви).

Памятник имеет своих «рязанских» братьев — на главной площади парка Советско-Польского братства, в сквере на площади генерала армии В.Ф.Маргелова в Рязани, и на территории Польского лесного мемориала в Сельцах. Все они имеют одинаковое название.

После 1991 года

Первая попытка уничтожить памятник была предпринята в 1992 году, но тогда его отстояли жители Варшавы. В 1994 году между правительствами Польши и России было заключено межгосударственное российско-польское соглашение, по которому памятник был включён в особый перечень объектов, перенос которых Польша должна согласовывать с Россией.

Демонтаж

В марте 2010 года польская сторона обратилась к России с предложениями относительно намечаемого демонтажа и переноса памятника в связи со строительством II-й линии варшавского метрополитена, но ответа от российского МИДа так и не получила.[1]

В ноябре 2011 года памятник был демонтирован (по официальной версии — с планами по восстановлению его после строительства линии метро на прежнем месте). В опросах, проведенных в ноябре 2012 года по поручению мэрии Варшавы (так называемый Барометр Варшавский) и в ноябре 2013 по заказу «Газеты Выборчей», большинство жителей Варшавы высказались в пользу повторной установки памятника на нынешнем месте или рядом с ним. Против возвращения «четверых спящих» в Прагу выступала, в частности, группа жителей, а также Институт национальной памяти (Польша). Немедленно была организована пропагандистская кампания, в которой жителям Варшавы объяснили, что никакого освобождения Польши не было.

26 февраля 2015 года Рада г. Варшавы отменила собственное решение о восстановлении памятника на прежнем месте. Хотя формально решение о сносе памятника принималось местными властями, прямая связь между этой акцией и той атмосферой, которая создается в польском обществе при активном участии официальных лиц, Института национальной памяти и ведущих польских СМИ вокруг темы освобождения Польши Советским Союзом от гитлеровской оккупации в 1944-1945 гг.

Память

Памятнику посвящена почтовая марка СССР 1955 года номиналом 40 копеек[2]

Галерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Памятник советско-польскому братству по оружию (Варшава)"

Примечания

  1. [www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/na_kogo_rabotajete_gospoda_2010-11-23.htm На кого работаете, господа? Как российские дипломаты безучастно взирают на ущемление интересов страны за рубежом]
  2. [www.webmarki.com/pochtovya-marka-sssr/Varshava-Pamyatnik-Bratstvo-po-oruzhiyu--mc41713190Варшава. Памятник «Братство по оружию»- почтовая марка СССР]
  • [so-l.ru/news/show/mid_snos_pamyatnika_sovetsko_polskogo_bratstva] Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи со сносом памятника советско-польского братства по оружию на западе Польши

Источники

  • Русская Варшава. Сокол К. Г. М.: «Синергия». 2002 г.



Ссылки

  • [www.rus-obr.ru/days/8547 Поляки больше не хотят вспоминать о своих освободителях.]
  • [www.inosmi.ru/poland/20101108/164101405.html Памятник советско-польскому братству в Варшаве будет перенесен («Gazeta Wyborcza», Польша)]
  • [culture.pl/ru/article/bratstvo-skorbnyh-i-voyuyushchih-ili-ischezayushchie-pamyatniki Братство скорбных и воюющих, или исчезающие памятники]


Институт национальной памяти.

Отрывок, характеризующий Памятник советско-польскому братству по оружию (Варшава)

– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.