Памятник стачке 1902 года
| Памятник | |
Памятник стачке 1902 года
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Ростов-на-Дону |
| Строительство | 1967—1975 годы |
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 6101341000 |
Памятник стачке 1902 года — мемориальный комплекс в Железнодорожном районе Ростова-на-Дону. Установлен на месте многолюдных митингов во время ноябрьской стачки 1902 года. В состав мемориального комплекса входит горельеф 1967 года и скульптурная композиция «Преемственность поколений», открытая в 1975 году[1]. Памятник имеет статус объекта культурного наследия регионального значения[2].
История
В начале ноября 1902 года рабочие Главных мастерских Владикавказской железной дороги организовали забастовку. На Камышевахской балке ими были устроены многолюдные митинги, где звучали как экономические, так и политические требования. В результате столкновений с властями несколько рабочих были убиты. Забастовка завершилась 25 ноября. Об этом событии В. И. Ленин писал: «Пролетариат впервые противопоставляет себя, как класс, всем остальным классам и царскому правительству»[1].
В 1967 году на склоне холма Камышевахской балки в память о событиях 1902 года был установлен панорамный горельеф[1]. На нём изображены фигуры рабочих, стоящие плечом к плечу со сжатыми кулаками и суровым взглядом[3]. Рядом с горельефом — число «1902». Открытие памятника было приурочено к 50-летию Октябрьской революции. Авторами монумента были скульптор Э. М. Мирзоев, архитекторы Я. С. Занис и Л. Г. Яконин[1].
В 1975 году на вершине холма над горельефом была установлена композиция, состоящая из скульптур двух рабочих. Молодой рабочий держит над собой знамя революции, которое он подхватил у старого раненого рабочего. Памятник символизирует преемственность поколений и непобедимость рабочего класса. Авторами памятника были скульптор А. Скнарин и архитектор П. Ибалаков[1]. У подножья памятника устроена смотровая площадка[2].
Памятник стачке ранее являлся объектом культурного наследия федерального значения, но в 1997 году его охранный статус понизили до регионального[4].
Напишите отзыв о статье "Памятник стачке 1902 года"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Андрианов В. И., Терещенко А. Г. Камышевахская балка // Памятники Дона. — Ростов-на-Дону: Ростовское книжное издательство, 1981.
- ↑ 1 2 [voopiik-don.ru/main/2009-06-01-10-22-09/70-2009-06-17-09-57-34/2475-------q-q--- Описание границ территории с указанием площади объекта культурного наследия регионального значения «Мемориальный комплекс на месте многолюдных митингов во время ноябрьской стачки 1902 года: горельеф, 1967 г.; скульптурная композиция «Преемственность поколений»]. voopiik-don.ru. Проверено 21 августа 2013.
- ↑ Левченко В.С. Ростовская стачка 1902 г. // Страницы Донской истории. — Ростовское книжное изд-во, 1974.
- ↑ [old.lawru.info/base46/part7/d46ru7046.htm Постановление от 6 октября 1997 г. № 352 об отнесении памятников, исключенных из перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, к категории памятников истории и культуры областного значения]. lawru.info. Проверено 22 августа 2013.
Отрывок, характеризующий Памятник стачке 1902 года
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
