Памятник убитым русским военнопленным (Гагарин)

Памятник
Памятник убитым русским военнопленным
Страна	Россия
Город	Гагарин, Смоленская область
Скульптор	Салават Щербаков

Памятник убитым русским военнопленным — памятник, установленный в городе Гагарине Смоленской области, посвящённый памяти двух тысяч русских военнопленных, казнённых в районе Гжатска польскими формированиями армии Наполеона I в 1812 году.

О памятнике

Идея установки памятника принадлежит Фонду поддержки исторических традиций «Возвращение» и Российскому военно-историческому обществу. Автором памятника является народный художник Российской Федерации Салават Щербаков. Местом установки памятника выбран город Гагарин (бывший Гжатск) Смоленской области. Это связано с тем, что именно в районе Гжатска во время отступления армии императора Наполеона I по Старой Смоленской дороге бойцы польских формирований этой армии казнили около двух тысяч русских военнопленных. Это событие вызвало возмущение среди французских солдат, о чём впоследствии написал в своих мемуарах генерал Филипп Поль де Сегюр.

Изготовление памятника заняло менее чем три месяца. Его торжественное открытие состоялось 14 декабря 2013 года. В церемонии открытия приняли участие Губернатор Смоленской области Алексей Островский, заместитель Министра культуры Российской Федерации и член Центрального совета Российского военно-исторического общества Григорий Ивлиев, президент Фонда «Возвращение» Юрий Бондаренко, благочинный Гагаринского округа игумен отец Александр (Карпиков), руководители Гагаринского района Смоленской области, представители общественных организаций и жители города Гагарина. В своей речи на открытии Губернатор Островский выразил личную благодарность Председателю Российского военно-исторического общества Владимиру Мединскому за активную помощь в изготовлении и установке памятника. Вместе с тем, Григорий Ивлиев отметил, что памятник — часть программы Министерства культуры Российской Федерации по празднованию победы Российской империи в Отечественной войне 1812 года.

Памятник располагается в центре Гагарина около Церкви Казанской иконы Божией матери.

Отрывок, характеризующий Памятник убитым русским военнопленным (Гагарин)

– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».