Память Евстафия (линейный корабль, 1830)
«Память Евстафия» — парусный 84-пушечный линейный корабль Черноморского флота России.
История службы
Корабль «Память Евстафия» был заложен в Николаеве и после спуска на воду в 1831 году перешёл в Севастополь.
Во главе эскадры контр-адмирала М. П. Лазарева в 1833 году принимал участие в экспедиции Черноморского флота на Босфор. 2 февраля эскадра вышла из Севастополя и к 8 февраля прибыла в Буюк-Дере. 28 июня на корабли были погружены войска и эскадра вышла из пролива Босфор обратно в Черное море. Высадив войска в Феодосии к 22 июля корабли эскадры вернулись в Севастополь.
В составе эскадр находился в практических плаваниях в Чёрном море в 1834, 1835, 1837 и 1841 годах. В 1836 года корабль тимберован.
В составе эскадр вице-адмирала М. П. Лазарева и контр-адмирала С. П. Хрущова принимал участие в создании Кавказской укрепленной береговой линии, высаживая десанты, основавшие укрепления в устьях рек Туапсе[2], Шапсухо, Субаши[3], Псезуапе[4] и в Цемесской бухте. 10 и 22 мая 1840 года в составе эскадры вице-адмирала М. П. Лазарева высадил десанты для взятия Вельяминовского и Лазаревского фортов, захваченных горцами. В апреле 1841 года принимал участие в перевозке войск из Керчи в Геленджик.
В 1845 году «Память Евстафия» был отчислен к порту, а в 1850 году разобран.
Командиры корабля
Командирами корабля в разное время служили:
Напишите отзыв о статье "Память Евстафия (линейный корабль, 1830)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/pamyat_evstafia.htm Корабль «Память Евстафия»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 6 июня 2013. [www.webcitation.org/6HC28xGm1 Архивировано из первоисточника 7 июня 2013].
- ↑ [fleet-encyclopedia.ru/istoriya-russkogo-flota/komandiryi-korabley/kutrov-konstantin-sinadinovich.html Кутров Константин Синадинович] (рус.). fleet-encyclopedia.ru (22 мая 2012). Проверено 6 июня 2013. [www.webcitation.org/6HC29kM8S Архивировано из первоисточника 7 июня 2013].
- ↑ С. П. Сирый. [rgavmf.ru/lib/siry_lazarev.pdf Адмирал Михаил Петрович Лазарев] (рус.). rgavmf.ru. Проверено 6 июня 2013. [www.webcitation.org/6HC0wOc48 Архивировано из первоисточника 7 июня 2013].
- ↑ [www.lazarevskaya.su/fort_lazarevsky.html Форт Лазаревский] (рус.). www.lazarevskaya.su. Проверено 6 июня 2013. [www.webcitation.org/6HC2AdxZR Архивировано из первоисточника 7 июня 2013].
Литература
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
Отрывок, характеризующий Память Евстафия (линейный корабль, 1830)
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
