Панама

Республика Панама
República de Panamá

Флаг Герб
Девиз: «Pro Mundi Beneficio (лат. "На благо миру")»
Гимн: «Himno Istmeño»
Дата независимости	3 ноября 1903 (от Колумбии)
Официальный язык	испанский
Столица	Панама
Крупнейшие города	Панама
Форма правления	Президентская республика
Президент Вице-президент	Хуан Карлос Варела Исабель Сен Мало де Альварадо
Территория • Всего • % водной поверхн.	116-я в мире 78 200 км² 2,9
Население • Оценка (2013) • Перепись (2013) • Плотность	▲3 689 293 чел. (132-е) 3 661 868 чел. 44,5 чел./км²
ВВП   • Итого (2011)   • На душу населения	29,799 млрд  долл. (90-й) 13416 долл.
ИЧР (2013)	▲ 0,765 (высокий) (65-е место)
Валюта	Бальбоа (валюта) (PAB, код 590); доллар США (USD, код 840)
Интернет-домен	.pa
Телефонный код	+507
Часовой пояс	UTC-5

Респу́блика Пана́ма́ (исп. República de Panamá [re̞ˈpuβ̞lika ð̞e̞ panaˈma]) — государство с президентской формой правления, унитарным государственным устройством и демократическим режимом в Центральной и Южной Америке на Панамском перешейке между Карибским морем и Тихим океаном, граничит с Коста-Рикой на севере и Колумбией на юге. На языке индейцев местного племени куэва это название можно перевести как «место, где много рыбы».

В начале 2012 года газета The New York Times в ежегодно публикуемом ею списке мест нашей планеты, которые стоит посетить в наступившем году, поставила Панаму на первое место (на втором месте — Хельсинки, на третьем — Мьянма).

География

Географические координаты — 9 00 N, 80 00 W.

Климат — субэкваториальный; с мая по январь — сезон дождей, с января по май — сухой сезон.

Рельеф, главным образом, крутой, неровный, горы и равнины. Самая высокая точка — вулкан Бару (volcan Baru) (3475 м), находящийся в провинции Чирики (Chiriqui).

Натуральные ресурсы — медь, древесина, морепродукты, имеется возможность строительства гидроэлектростанций.

История

Территория современной Панамы была заселена немногочисленными индейскими племенами куна, чоко и гуайями. На юге существовала культура Кокле с развитыми традициями изготовления металлических предметов и керамики. Первые контакты с европейцами произошли в 1501 году с испанцем Родриго де Бастидасом.

В 1502 году Христофор Колумб исследовал восточное побережье Панамы в своё четвёртое плавание в «Новый Свет». В 1513 году Васко Нуньес де Бальбоа перешёл Панамский перешеек и стал первым европейцем, который увидел Тихий океан с востока. В 1510 он основал колонию и стал губернатором региона. Вскоре Портобело стало местом переправки золота Инков в Европу, притягивая английских пиратов в эти места. Были завезены африканские рабы. В 1519 году была основана будущая столица страны — город Панама. Английский пират Генри Морган, который потом стал губернатором Ямайки, несколько раз грабил Портобело и, в 1671 году, город Панаму.

Интересна также и короткая история шотландского колониального присутствия в Панаме. В 1696 году около 2500 шотландских переселенцев основали торговую колонию в Дарьене. Из-за отсутствия поддержки, обещанной англичанами, и недостатка опыта шотландская колония испытывала большие трудности. Роковым для неё оказалось решение о найме в 1699 году одного из ямайских корсаров для атак испанских торговых караванов. В ответ на Дарьен напал экспедиционный корпус Испании и навсегда изгнал из Панамы шотландцев.

С упадком испанской империи Панама потеряла своё значение. В 1821 году страна объявила независимость от Испании и вошла в состав Великой Колумбии Симона Боливара.

Экономика страны была отсталой, но заинтересованность в перевозках через Панаму снова возросла в 1850-х, после обнаружения золота в Калифорнии. Была проложена железная дорога. Французской компанией в 1879 году начинается строительство Панамского канала, который должен был связать Тихий и Атлантический океаны. Банкротство компании приостановило строительство канала в 1889 году.

По инициативе и при непосредственной поддержке США в северо-западных областях Колумбии вспыхнули беспорядки, и провинция Панама провозгласила независимость от Колумбии в 1903 году. Канал и земля около канала отдается под контроль США. В период с 1904 по 1914 год канал был достроен под руководством офицера инженерных войск армии США Джорджа Вашингтона Готхолса. На строительстве была использована дешёвая рабочая сила — в основном негритянское население Антильских островов, Барбадоса, британской Западной Индии, которое вербовали американские вербовщики, прельщая «высокими» заработками.

Демонстрации и бунты вспыхивали против контроля США над каналом в 1927, 1947, 1959 и 1964 годах.

В 1940 году президентом стал Арнульфо Ариас, который был смещён с этой должности через год. Он захватил власть в свои руки в 1949 и был свергнут в 1951 году. Хосе Антонио Ремон, избранный президентом в 1952, был убит в 1955 году, после чего этот пост занял Эрнесто де-ла-Гуардия. За его пришествием последовала недолгая череда конституционных правительств: в 1960 президентское кресло получил Роберто Чиари, в 1964 году этот пост занял Марко Роблес, а в 1968 году в третий раз Арнульфо Ариас который был свергнут через 11 дней в результате бескровного военного переворота.

Сформированная военная хунта возглавлялась двумя полковниками, известными своими консервативными взглядами: Хосе Мария Пинилья Фабрегасом (с 1960 заместитель командующего Национальной гвардией) и Боливаром Уррутия (командующий Национальной гвардией с октября 1968). Остальные 8 членов хунты, вошедшие в её состав на положении министров, были связаны с крупным бизнесом. Были распущены Национальная ассамблея и запрещены политические партии.
25 февраля 1969 год внутри самой Национальной гвардии, произошёл переворот, Лидеры консервативного крыла и сторонники диктатуры были уволены из армии и депортированы в США. Реальная власть перешла в руки одного из организаторов переворота 11 октября полковнику Омару Торрихосу.

15 декабря 1969 года имела место попытка проамериканского переворота во главе с полковниками Хосе Мария Пинилья Фабрегасом, Р. Сильверой и А. Санхуром, однако благодаря личной смелости Омара Торрихоса, вернувшегося из-за границы в страну в тот же день и активно поддержавшему его А. М. Норьеге, мятеж провалился.

Была создана Национальная корпорация по производству сахара, построены 5 первых в стране сахарных заводов. Построена ГЭС на р.Байяно. В стране развилась сеть банков.

В 1971 году принят новый кодекс о труде, предоставивший расширенные права трудящимся и профсоюзам в отстаивании экономических требований и сокративший рабочую неделю до 40 часов, а также установивший гарантированное право на забастовки, возможность участия в прибылях предприятий, минимум заработной платы, тринадцатую зарплату и защиту от необоснованных увольнений. Впервые в стране началось массовое жилищное строительство для низкооплачиваемых категорий населения. Его руководство позволило превратить Панаму в международный финансовый центр: в 70-х годах в стране действовало уже около пятидесяти крупных банков. Среднегодовой доход панамца стал выше, чем в любой стране Латинской Америки.

Широкую поддержку панамцев получили такие мероприятия правительства О. Торрихоса, как налоговая реформа, перестройка системы образования (введено всеобщее начальное образование) и здравоохранения, аграрная реформа (основанная на использовании залежных и пустующих государственных земель), усиление роли профсоюзов с введением принципа обязательного членства в них. В ходе реформы системы образования уже к 1978 году было достигнуто одно из лучших достижений в Латинской Америке: ни одному школьнику не надо было добираться до школы дольше получаса ходьбы. Образование до 9 лет стало не только бесплатным, но и обязательным. 98 % детей школьного возраста посещали школы. В 4 раза выросло число студентов. 12 % общегосударственных расходов выделялось на здравоохранение. Расходы на здравоохранение выросли с 11,7 до 17 долларов в год. На каждые 10 тыс. населения полагался специализированный медицинский центр.
Был дан ход фактически замороженной аграрной реформе 1962 года, причём длительная неуплата налогов стала квалифицироваться как отказ владельца от земли, а правительство получило право на передачу её крестьянам. За 1969—1971 года так были переданы 73 тыс.га. На экспроприированных землях было создано свыше 250 кооперативных хозяйств (асентамьенто, давали в 1970 году 1 % национального производства зерна, спустя 3 года уже 30 %, а доходы в них превышали уровень дохода крестьян-одиночек в 4-5 раз).
В короткое время были созданы мощные профсоюзные объединения (главное, Национальный центр трудящихся, насчитывал 40 тысяч членов).

Активная политика в области ликвидации неграмотности привела к тому, что если в 1968 году неграмотных в стране было около 35 %, то в 1978 по словам О. Торрихоса, «ни у одного ребёнка в Панаме не уходило на дорогу в школу более получаса ходьбы» Образование до 9 лет стало обязательным и бесплатным. Число школьников выросло в 5 раз, главным образом за счёт школ, ориентированных на подготовку в будущем специалистов для промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Втрое выросла номенклатура профессий в университете Панамы, появились его филиалы в провинциях, число студентов выросло в 4 раза.. Учебники выдавались бесплатно.

Впервые было создано министерство здравоохранения, на нужды медицины выделялось около 12 % государственных расходов. На каждые 10 тыс. человек полагался специализированный медицинский центр, детская смертность упала с 44 на тысячу родившихся до 24 человек.

Со временем популярность Торрихоса среди народа выросла за счёт социально-ориентированной политики и популистских выступлений. В этот период отмечается широкое строительство дорог, мостов, жилых домов, проводится аграрная реформа, хотя страна залезла в большие долги. Быстро развивались образование и здравоохранение. Прошла национализация ряда североамериканских компаний и построены новые предприятия. Правительством Торрихоса принимались меры, направленные на укрепление национального суверенитета страны.

На выборах в Национальную ассамблею (НА) 6 августа 1972 года при явке 89 % сторонники О. Торрихоса получили 350 мест, левые партии (в том числе коммунисты и их сторонники) — 60, правые партии — 50, независимые — 44, демохристиане — 1. НА имела право рассматривать законы, вносить в них изменения, принимать и отклонять их, утверждать поправки в конституцию, ратифицировать или отклонять международные договоры. НА получила право выбирать президента и вице-президента страны. Однако право законодательной инициативы сохранялось за Национальным законодательным советом, члены которого назначались президентом страны и председателем НА.
На первой сессии На президентом страны был избран 12 октября 1972 года Деметрио Лакас. Новая конституция категорически запрещала отчуждать национальную территорию под любым предлогом и вводила институт всенародного плебисцита для утверждения важнейших международных договоров (в частности, касающихся существующих или новых межокеанских каналов. Избирательный ценз был снижен с 21 года до 18 лет. Статья 2 новой конституции обязывала исполнительную, законодательную и судебную власти работать в «гармоническом сотрудничестве между собой» и с вооружёнными силами страны (Национальная гвардия получила законное право участия в политической жизни страны). Провозглашалось право государства на госсектор и экономическую активность. Временная (на 6 лет) статья предоставляла практически всю верховную власть и полномочия О. Торрихосу как «Верховному лидеру панамской революции».

7 сентября 1977 года было достигнуто соглашение о полной передаче канала из юрисдикции США правительству Панамы в конце 1999 года (началось 1 октября 1979 года). В июле 1981 года Торрихос погиб в авиакатастрофе при подозрительных обстоятельствах, не исключающих возможности убийства. К власти пришёл его соратник, полковник Мануэль Норьега. В последующее десятилетие Норьега с поста командира Национальной гвардии де-факто руководил страной, хотя соблюдалась видимость демократии и регулярно проводились выборы президента. В 1988 году американский суд предъявил Норьеге обвинение в причастности к перевозке наркотиков, и США стали предпринимать попытки отстранить Норьегу от власти. В 1989 году Норьега отменил результаты майских выборов президента и объявил президентом Франсиско Родригеса, разогнав демонстрации протеста. Ныне существующая официальная версия США утверждает, что кандидат от оппозиции собрал вдвое больше голосов, чем ставленник Норьеги.

Попытка группы офицеров панамской армии при поддержке США организовать путч с целью свержения Норьеги с поста главнокомандующего в октябре 1989 года провалилась, почти все организаторы были арестованы и казнены(так же гонениям были подвергнуты члены их семей и семьи сочувствующих), некоторые успели бежать в США.

15 декабря 1989 года законодательная власть Панамы объявила Норьегу президентом и объявила состояние войны с США. В тот же день в стране был убит один американский военнослужащий.

20 декабря 1989 года США начали военную операцию против Панамы. Норьега был свергнут, на его место встал якобы победитель майских выборов Гильермо Эндара.

В 1994 году президентом был избран бывший соратник Торрихоса, министр финансов в его правительстве Эрнесто Перес Бальядарес. При Бальядаресе проповедовались принципы свободного рынка, были приватизированы электрическая и телефонная компании, и Панама вступила в ВТО. В конце правления Бальядарес проиграл референдум по поводу второго срока примерно 1 к 2, чему причиной называют непопулярность его неолиберальных затей. В 1999 году президентом была избрана вдова экс-президента Арнульфо Ариаса Мирея Москосо Родригес, позже проигравшая состязание за этот пост в 2004 году. Её программа была амбициозна, но были сложности с воплощением, поскольку в законодательном собрании у её партии большинства не было. В 2004 году должность президента занял Мартин Торрихос Эспино, сын генерала Торрихоса, уже баллотировавшийся в президенты в 1999 году. Его приход на этот пост подтвердил интересную закономерность — проигравший на президентских выборах в Панаме выигрывает следующие. Торрихос-младший действовал на условно социал-демократической платформе и предлагал всем и каждому «присоединиться к социальному пакту против бедности, за социальную справедливость и процветание».

В новейшее время заметной тенденцией в панамской жизни стали протесты и социальные выступления против неолиберальных реформ (особенно заметные в августе 2001, в сентябре 2003 и мае-июне 2005 года).

3 мая 2009 года прошли президентские и парламентские выборы, на которых новым президентом был избран Рикардо Мартинелли, кандидат либеральной партии «Демократический выбор».

На всеобщих выборах 4 мая 2014 года президентом был избран Хуан Карлос Варела от Панамистской партии, а в Национальной ассамблее ведущими партиями стали партии «Демократическая перемена», Революционно-демократическая и Панамистская.

Административное устройство

Панама в административном отношении делится на десять провинций (исп. provincias, в единственном числе — provincia) и три автономные области (комарка, исп. comarca indígena).

Ещё две комарки входят в состав провинций и таким образом иерархически эквивалентны округам (distrito).

Административное деление Панамы.

Государственное устройство

Тип государственного устройства — демократическая республика. Глава государства и правительства — президент. В настоящее время пост президента занимает Хуан Карлос Варела.

Кабинет министров назначается президентом, президент и вице-президент выбираются всеобщим голосованием каждые 5 лет.

Законодательный орган — однопалатная Национальная ассамблея (Asamblea Nacional) — 71 депутат, избираются населением на пятилетний срок.

Политические партии

По итогам выборов в мае 2014 года:

• Демократическая перемена — праволиберальная, 30 мест в Национальной Ассамблее
• Революционно-демократическая партия — левоцентристская, 25 мест в Национальной Ассамблее
• Панамистская партия (бывшая Национально-революционная, бывшая Арнульфистская) — консервативно-националистическая, 12 мест в Национальной Ассамблее
• Либеральное республиканское национальное движение (МОЛИРЕНА, центристская) — 2 места в Национальной Ассамблее
• Народная партия (бывшая Христианско-демократическая) — ультраконсервативная, антикоммунистическая, 1 место в Национальной Ассамблее

В стране зарегистрировано ещё несколько легальных партий и движений, не представленных в парламенте.

Экономика

Экономика Панамы базируется на эксплуатации Панамского канала, а также на банковском деле, страховом деле, регистрации судов под флагом страны и туризме. Эти отрасли составляют примерно две трети ВВП Панамы, в них заняты примерно две трети работающих.

ВВП на душу населения в 2012 году — 15,6 тыс. долл. (63-е место в мире).

Промышленность даёт около 17 % ВВП (занято 18 % работающих), а сельское хозяйство — около 6 % ВВП (занято 15 % работающих).

Основные сельскохозяйственные культуры — бананы, рис, кукуруза, кофе, сахарный тростник, овощи; разводится скот.

Отрасли промышленности — строительство, пивоварение, цемент и другие стройматериалы, производство сахарного песка.

Внешняя торговля

Экспорт — 10,3 млрд долл. (в 2008): бананы, креветки, сахар, кофе, одежда.

Основные покупатели: США 39,2 %, Нидерланды 10,7 %, Коста-Рика 5,8 %, Швеция 5,4 %, Великобритания 5,4 %, Испания 5 %.

Импорт — 14,9 млрд долл. (в 2008): промышленная продукция, продовольствие, потребительские товары, химическая продукция.

Основные поставщики: США 29,6 %, Коста-Рика 5 %, Китай 5 %, Япония 4,2 %.

Денежная система

Панамская валюта — бальбоа была введена с 1903 года, после отделения от Колумбии. Однако на практике бальбоа мало применяется. Панама имеет собственную чеканку, но как бумажная валюта используются доллары США. В Панаме чеканятся монеты максимальным достоинством в 5 бальбоа, а также 1 бальбоа и более мелкие (с 1934 года курс бальбоа твердо привязан к американскому доллару в соотношении 1:1).

Панама была первой из трёх стран Латинской Америки, пришедшей к долларизации; позже были долларизированы Эквадор и Сальвадор.

Туризм

В 2010 году страну посетило 1,7 миллиона туристов, что является наиболее высоким показателем и на 12 % больше, чем в 2009 году.

Население

Численность населения — 3,4 млн (оценка на июль 2010 года).

Годовой прирост — 1,5 % (фертильность — 2,5 рождений на женщину).

По среднему прогнозу, население страны к 2100 году составит — 3,9 млн человек.

Заражённость вирусом иммунодефицита (ВИЧ) — 1 % (53-е место в мире, оценка на 2007 год), 20 000 человек.

Этно-расовый состав:

• метисы (Mestizo) 65 %
• индейцы 12,3 %.
• негры 9,2 %
• мулаты 6,8 %
• белые 6,7 %

Рождаемость — 20,18 ‰ (96 место в мире), смертность — 4,66 ‰ (196 место в мире), младенческая смертность 12,67 на 1000 новорождённых (139 место), средняя продолжительность жизни — 77,25 лет (74,47 лет у мужчин, 80,16 лет у женщин).

Грамотность — 91,9 % (по переписи 2000 года).

Доля городского населения — 73 %.

Языки

Испанский (официальный), французский (владеет 18 % населения), английский (владеет 14 % населения), многие панамцы владеют несколькими языками.

Религии

Католики составляют от 75 % до 85 % населения страны, протестанты — от 15 % до 25 %. Протестанты делятся на верующих Ассамблей Бога, Протестантской Епископальной Церкви, церкви Адвентистов Седьмого Дня, баптистов, методистов. Около 2 % населения исповедуют бахаизм, Свидетелей Иеговы — 1,31 %, мормонов — 1,1 %.

СМИ

Государственная телерадиокомпания - SERTV (Sistema Estatal de Radio y Televisión - "Государственная система радио и телевидения"), включает себя телеканалы TVN, SERTV Canal 11, радиоканалы Radio Nacional de Panamá, Nacional FM, Cristol FM, международный радиоканал Radio Panamá Internaciona.

Ссылки

Государственные институты

• [www.presidencia.gob.pa/ Сайт президента]
• [www.asamblea.gob.pa/ Национальная ассамблея]
• [www.tribunal-electoral.gob.pa Центральная избирательная комиссия]
• [www.atp.gob.pa Министерство туризма]
• [www.pancanal.com Сайт администрации Панамского канала]
• [www.policia.gob.pa Национальная полиция]

СМИ

• [www.prensa.com/ «La Prensa»]
• [www.thepanamanews.com «Panama News»]
• [www.elsiglo.com/ «El Siglo»]
• [www.spanport.ucsb.edu/faculty/mcgovern/Television/Telepanama.html Ссылки на телеканалы Панамы]

Другое

• Панама в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• [www.ethnologue.com/country/PA/languages Языки Панамы] на Ethnologue
• [www.joshuaproject.net/countries.php Joshua Project] (все народы, языки и др.)
• [panama.ru Сайт русской диаспоры о Панаме]
• [www.sigpanama.com/ Карта Панамы]
• [www.paragonadvice.com/matherials1.shtml Перевод на русский язык текста Основного Закона Панамы № 32 от 26 февраля 1927 года «О компаниях»]
• [www.paragonadvice.com/matherials2.shtml Перевод на русский Закона Панамы «О частном фонде» — Официальный вестник Республики Панама № 22804 от 14 июня 1995 года]
• Закон Республики Панама [www.scribd.com/doc/70926845/Закон-Панамы-о-трасте-на-русском-Panama-Trust-Law-in-Russian-by-Alexander-Zakharov «О трасте» № 1 от 1984 года] (перевод А. С. Захарова)

Источники

• [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/pm.html Панама в справочнике ЦРУ «The World Factbook»]  (англ.)
• [www.loc.gov/rr/frd/ Фед.исследовательская работа конгресса США]  (англ.)
• [www.encyclopedia.com/html/section/panama_history.asp encyclopedia.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Панама

– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.