Панамериканский чемпионат по хоккею на траве

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Панамериканский чемпионат (Кубок) по хоккею на траве — соревнования для национальных сборных по хоккею на траве стран Америки, проводимые под эгидой Панамериканской федерации хоккея на траве (РAHF).

Соревнования проводятся с 2000 года для мужских национальных сборных и с 2001 — для женских. Система проведения финальных турниров включает в себя предварительный этап и плей-офф. На предварительной стадии команды-участницы делятся на две группы. По итогам групповых турниров по две лучшие команды выходят в полуфинал и в стыковых матчах определяют участников финала, которые разыгрывают первенство.

С 2009 установлена периодичность проведения соревнований — раз в 4 года по нечётным послеолимпийским годам.





Призёры

Мужчины

Год Место проведения Золото Серебро Бронза
2000
Гавана (Куба)  Куба  Канада  Аргентина
<center>2004 Лондон (Канада)  Аргентина  Канада  Чили
<center>2009 Сантьяго (Чили)  Канада  США  Аргентина
<center>2013 Брамптон (Канада)  Аргентина  Канада  Тринидад и Тобаго

Женщины

Год Место проведения Золото Серебро Бронза
<center>2001 Кингстон (Ямайка) Аргентина США Канада
<center>2004 Бриджтаун (Барбадос) Аргентина США Канада
<center>2009 Гамильтон (Бермудские острова) Аргентина США Чили
<center>2013 Мендоса (Аргентина) Аргентина США Канада

Медальные таблицы

Мужчины

Сборная Золото Серебро Бронза Всего
 Аргентина 2 0 2 4
 Канада 1 3 0 4
 Куба 1 0 0 1
 США 0 1 0 1
 Чили 0 0 1 1
 Тринидад и Тобаго 0 0 1 1

Женщины

Сборная Золото Серебро Бронза Всего
Аргентина 4 0 0 4
США 0 4 0 4
Канада 0 0 3 3
Чили 0 0 1 1

Страны

Мужчины

Страна 2000 2004 2009 2013 2017 Всего
 Аргентина 3 1 3 1 Q 5
 Барбадос 9 1
 Бразилия 10 7 7 3
 Венесуэла 10 11 2
 Канада 2 2 1 2 Q 5
 Куба 1 1
 Мексика 7 6 6 6 Q 5
 Нидерландские Антильские острова 5 1
 Перу 8 1
 Пуэрто-Рико 6 8 2
 США 5 7 2 4 Q 5
 Тринидад и Тобаго 4 5 3 Q 4
 Уругвай 9 8 8 3
 Чили 4 3 4 5 Q 5
 Ямайка 11 1
Итого 11 11 8 8 8 45

Женщины

Страна 2001 2004 2009 2013 2017 Всего
 Аргентина 1 1 1 1 Q 5
 Барбадос 6 1
 Бермуды 8 1
 Венесуэла 7 1
 Гайана 8 1
 Канада 3 3 5 3 Q 5
 Мексика 6 6 5 Q 4
 Нидерландские Антильские острова 7 1
 США 2 2 2 2 Q 5
 Тринидад и Тобаго 8 4 7 3
 Уругвай 4 4 6 Q 4
 Чили 5 3 4 Q 4
 Ямайка 5 7 2
Итого 7 8 8 8 8 39

Напишите отзыв о статье "Панамериканский чемпионат по хоккею на траве"

Ссылки

  • [www.todor66.com/hockey/field/America/index.html Архив результатов]
  • [www.panamhockey.org/en/panamcups Панамериканские чемпионаты на сайте PAHF]

Отрывок, характеризующий Панамериканский чемпионат по хоккею на траве

Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.