Пандемия
Поделись знанием:
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
Пандеми́я (греч. πανδημία — весь народ) — эпидемия, характеризующаяся распространением инфекционного заболевания на территории всей страны, территорию сопредельных государств, а иногда и многих стран мира (например, холера, грипп). Обычно под пандемией подразумевают болезнь, принявшую массовый[1][2], повальный[3] характер, поражающую значительную часть всего населения[4][5], первоначально, почти всё население[6].
Содержание
Наиболее существенные эпидемии и пандемии последнего времени
| Год | Подтип | Штамм | |
|---|---|---|---|
| Эпидемии | 1972—1973 | H3N2 | A/Англия/72 |
| 1976 | H3N2 | А/Виктория/75 | |
| 1977 | H3N2 | А/Техас/77 | |
| 2003 | H5N1 | Птичий грипп | |
| Пандемии | 1918 | H1N1 | «Испанка» |
| 1947 | H1N1 | ||
| 1957 | H2N2 | Азиатский грипп | |
| 1968 | H3N2 | Гонконгский грипп | |
| 1976 | А/H1N1 | Свиной грипп | |
| 2009 | H1N1 | Свиной грипп[7][8] |
Известные пандемии
Чёрная оспа
Натуральная или, как её ещё называли ранее, чёрная оспа — высококонтагиозная (заразная) вирусная инфекция, которой страдают только люди. Была широко распространена по всему земному шару, смертность среди заболевших достигала 40 %. На Востоке по крайней мере с раннего Средневековья (в Индии о ней сохранились записи VIII века, а в Китае — X века) для профилактики чёрной оспы применялась вариоляция — прививка оспенного гноя из созревшей пустулы больного натуральной оспой, приводившая к заболеванию оспой в лёгкой форме. Накопленный фактический материал (доярки часто переносили коровью оспу, но впоследствии не заражались натуральной, а в английской армии XVIII века заболеваемость оспой в кавалерии была значительно ниже, чем в пехоте) натолкнул на мысль о том, что инфицирование оспой от животных (коров или лошадей) вызывает иммунитет к натуральной. После открытия инфекционной (вирусной) природы стали применять вакцинацию людей коровьей оспой, предотвращавшей заболевание чёрной оспой и не приводящей к обезображиванию или смерти. Однако со временем эффективность вакцины ослабевала. Обнаруженный феномен ослабления иммунитета с возрастом указывал на необходимость проведения вторичной вакцинации — ревакцинации. Тем не менее, готовность к прививкам даже в странах с грамотным и дисциплинированным населением обнаруживалась лишь при появлении новых случаев натуральной оспы, наводивших страх на окружающих. Таким образом, только новая эпидемическая трагедия могла стимулировать повсеместное практическое использование ревакцинации. Очередная трагедия разгорелась в 1870—1874-х годов — заболевание вирусом натуральной оспы проявилось как пандемическая болезнь не только на Североамериканском континенте, но и в Европе и России:[9]
- в Бельгии умерло от оспы 81,8 на 100 тыс. в 1870 году; 416,8 — в 1871 году и 156,0 в 1872 году;
- в Пруссии — около 130 тыс. человек, (17,52 на 100 тыс. в 1870 году; 243,21 в 1871 и 262,37 — в 1872 году);
- в Баварии умерло 104,5 на 100 тыс. в 1870 году и 61,1 в 1871 году;
- в Голландии в 1870—1873 годах от оспы умерло 435,5 человек на 100 тыс. жителей;
- в Англии умерло от оспы 11 на 100 тыс. в 1870 году, 102,4 на 100 тыс. в 1871 году и 83,3 в 1872 году (в Лондоне — 30,2; 242,2; 53,8, соответственно);
- в Австрию оспа проникла позже — умерло от оспы 189,92 в 1872 году; 314,72 — в 1873 году; 174,34 — в 1874 году
Пандемия развилась несмотря на проводимую ранее вакцинацию — большинство учёных связало её возникновение с нерегулярными мероприятиями по ревакцинации населения.[9]
К 1928 году в СССР и на Европейском континенте натуральную оспу удалось полностью взять под контроль. До 1980-х годов вирус натуральной оспы по причине проведения массовой вакцинации и ревакцинации даже не рассматривали в качестве потенциального агента биологического оружия. На сегодняшний день натуральная оспа во всём мире считается ликвидированной. Тем не менее, вирус натуральной оспы, хранящийся в лабораториях США и бывшего СССР не будет уничтожен как минимум до 2014 года. В XX веке вирус унёс жизни 300—500 миллионов человек.
Чума
Чума — острое природно-очаговое инфекционное заболевание группы карантинных инфекций, протекающее с исключительно тяжёлым общим состоянием, лихорадкой, поражением лимфоузлов, лёгких и других внутренних органов, часто с развитием сепсиса. Заболевание характеризуется высокой летальностью и крайне высокой заразностью. Смертность при бубонной форме чумы достигала 95 %, при лёгочной — 98-99 %. В настоящее время при правильном лечении смертность не превышает 5—10 %. Возбудителем является чумная палочка, открытая в 1894 году одновременно двумя учёными: французом Александром Йерсеном и японцем Китасато Сибасабуро. До настоящего времени в многих странах сохраняется ряд природных очагов, в которых чума регулярно отмечается у обитающих там грызунов, а также происходят спорадические случаи заражения чумой людей.[10]
Известные эпидемии чумы, унёсшие миллионы жизней, оставили глубокий след в истории человечества:
- Юстинианова чума (541—700 годы) — началась в Египте и охватила территорию всего цивилизованного мира того времени. Погибло около 100 миллионов человек, Византия потеряла примерно половину населения[11].
- Чёрная смерть — сокрушительная пандемия 1347—1351 годов, начавшаяся в Восточном Китае и прошедшая по всей Европе в середине XIV века. По меткому замечанию Г. Гезера (1867), «черная смерть» если и уклонялась от обычной картины чумы, то это лишь потому, что она совмещала в себе все те явления, которые были порознь в различных чумных эпидемиях[12]. Погибло до 34 млн человек (треть населения Европы).
- Третья пандемия — если первая и вторая пандемии напоминали лесной пожар, разгоравшийся на огромной территории в течение 5 лет, то осознание третьей пандемии пришло не сразу: к началу официального признания третьей пандемии указания на эпидемии чумы в горных долинах Юньнаня поступали в Европу уже более 50 лет, и официальным началом пандемии считается одна из эпидемий в Кантоне, периодически вспыхивающих там с 1850 года[13]. За 10 лет пандемии (1894—1904) чума особенно лютовала в Китае и Индии (только в Индии погибло 6 миллионов человек), а также распространилась на все континенты благодаря торговым судам в виде относительно небольших по масштабу вспышек, не приведших, однако, к возникновению эпидемий, сопоставимых по масштабу с эпидемиями средневековья.
Холера
Холера долгое время была местным заболеванием, но в 19 веке стала одной из самых широко распространённых и смертельно опасных болезней, унося десятки миллионов жизней.[14]
- Первая пандемия относится к 1816—1826 годам. Пандемия началась в Бенгалии, а к 1820 году распространилась по всей Индии. Погибло 10 000 британских военнослужащих и бессчётное число индийцев.[15] Перед тем, как отступить, пандемия распространилась на Китай, Индонезию (только на острове Ява жертвами эпидемии стали около 100 000 человек) и Каспийское море. Количество смертей на полуострове Индостан между 1817 и 1860 годами оценивается в более 15 миллионов. Ещё 23 миллиона умерли между 1865 и 1917 годами. В России количество смертей за этот период превысило 2 миллиона.[16]
- Вторая пандемия была в 1829—1851, достигла России (см. Холерный бунт), Венгрии (около 100 000 смертей) и Германии в 1831 году, Лондона в 1832 (более 55 000 умерло в Великобритании),[17] Франции, Канады (Онтарио) и США (Нью-Йорк) в том же году,[18] и тихоокеанского побережья Северной Америки к 1834 году. Двухлетняя вспышка произошла в Англии и Уэльсе в 1848 году, унеся 52 000 жизней.[19] Считается, что между 1832 и 1849 годами более 150 000 американцев умерло от холеры.[20]
- Третья пандемия произошла в 1852—1860 годах. Затронула в первую очередь Россию, унеся более миллиона жизней. В 1852 году очаг эпидемии появился к востоку от Индонезии, к 1854 году проникла в Китай и Японию. Достигла Филиппин в 1858 году и Кореи в 1859. Вспышка в Бенгалии в 1859 году привела к распространению заболевания на Иран, Ирак, Аравийский полуостров и Россию.[21] 236 000 смертей было зарегистрировано в Испании в 1854—1855 годах.[22] Унесла 200 000 жизней в Мексике.[23]
- Четвёртая пандемия относится к 1863—1875 годам. Затронула в основном Европу и Африку. По меньшей мере 30 000 из 90 000 паломников в Мекке стали жертвой эпидемии. В России погибло 90 000 человек в 1866 году.[24]
- В 1866 году была вспышка в Северной Америке. Погибло около 50 000 американцев.[20]
- Пятая пандемия зарегистрирована в 1881—1896 годах. С 1883 по 1887 год погибло 250 000 европейцев и по меньшей мере 50 000 жителей американского континента. 267 890 смертей было зафиксировано в Российской империи (1892),[25] 120 000 в Испании,[26] 90 000 в Японии и 60 000 в Иране.
- В 1892 году холера попала в источники питьевой воды Гамбурга, что повлекло за собой 8606 смертей.[27]
- Шестая пандемия случилась в 1899—1923 годах. Не сильно повлияла на Европу, но задела Россию (более 500 000 погибших за первую четверть 20 века).[28] 800 000 жертв в Индии. Эпидемия 1902—1904 годов на Филиппинах унесла 200 000 жизней.[29] 27 эпидемий было зарегистрировано среди паломников в Мекку с 1900 по 1930, и более 20 000 паломников умерло от холеры во время хаджа 1907—1908 годов.[30]
- Седьмая пандемия относится к 1962—1966 годам. Началась в Индонезии, получила название Эль-Тор по названию штамма. Достигла Бангладеш в 1963 году, Индию в 1964, и СССР в 1966.
Тиф
Тиф — собирательное название некоторых инфекционных заболеваний, сопровождающихся нарушениями психики на фоне высокой лихорадки и интоксикации.[31] Наиболее известны сыпной тиф, брюшной тиф и возвратный тиф. До первой половины XIX века заболевание не делилось на группы. Брюшной тиф был выделен в отдельную группу в 1829 году, а возвратный тиф — в 1843 году.[32]
- В 430—427 годах до н. э. во время Пелопоннесской войны вспыхнула эпидемия, во время которой погибла четверть афинской армии и четверть населения. Болезнь фатально ослабила доминирование Афин и вошла в исторические источники как «чума Фукидида»[33]. Инфекционный агент эпидемии не был известен точно до 2006 года, пока анализ зубов, найденных в раскопках братской могилы под Афинским акрополем, не показал наличие бактерий тифа.
- Во время Первой мировой войны вспыхивали масштабные эпидемии сыпного тифа. Например, в России и Польше сыпным тифом переболело около 30 млн человек, из них 3,5 млн умерло[11].
Грипп
Грипп — острое инфекционное заболевание дыхательных путей, вызываемое вирусом из группы острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ). Периодически регистрируются вспышки заболевания, эпидемии и даже пандемии. В настоящее время выявлено более 2000 вариантов вируса гриппа, различающихся между собой антигенным спектром.[34] По оценкам ВОЗ сейчас от всех штаммов вируса во время сезонных эпидемий в мире ежегодно умирают от 250 до 500 тыс. человек (большинство из которых старше 65 лет), в некоторые годы число смертей может достигать миллиона.[35]
- Испанский грипп (штамм H1N1) — в 1918—1919 годах болезнь унесла жизни 40-50 млн человек.
- Азиатский грипп (штамм H2N2) — в 1957—1958 годах погибло около 70 тыс. человек.
- Гонконгский грипп (штамм H3N2) — в 1968—1969 годах погибло около 34 тыс. человек.
- Птичий грипп (штамм H5N1)[36] — в 2003—2008 годах погибло около 360 человек (всего заболевших было примерно вдвое больше).
- Свиной грипп (штамм А/H1N1)[36] — в 2009—2010 годах погибли около 1900 человек.
Туберкулёз
Треть населения Земли инфицировано палочкой Коха, и каждую секунду кто-нибудь ей заражается.[37] Около 5—10 % из этих скрытых инфекций в конце концов переходит в фазу активного заболевания, которое, без должного лечения, убивает более половины своих жертв. Ежегодно по всему миру 8 миллионов человек заболевают туберкулёзом, и 2 миллиона умирают.[38] В XIX веке туберкулёз убил около четверти взрослого населения Европы.[39] В 1918 каждая шестая смерть во Франции была вызвана туберкулёзом. В течение XX века от туберкулёза умерло порядка 100 миллионов человек.[40] До сегодняшнего дня туберкулёз остаётся одной из главных проблем здравоохранения в развивающихся странах.[41]
Малярия
Малярия широко распространена в тропических и субтропических регионах, включая обе Америки, Азию и Африку. Каждый год регистрируется приблизительно 350—500 миллионов случаев заболевания малярией,[42] из них 1,3-3 миллиона заканчиваются смертью[43]. 85-90 % случаев заражения приходится на районы Африки южнее Сахары[44], в подавляющем большинстве инфицируются дети в возрасте до 5 лет.[45] Смертность, как ожидается, вырастет вдвое на протяжении следующих 20 лет.[46] Это связано со снижением восприимчивости возбудителя к лекарственным препаратам.[47]
Малярия, скорее всего, была одной из причин падения Римской империи.[48] Болезнь получила название Римская лихорадка.[49] Plasmodium falciparum, возбудитель малярии, попал на американский континент вместе с рабами из Африки и стал серьёзной угрозой для колонистов и коренного населения.[50] Во время Гражданской войны в США было зафиксировано около 1.2 миллиона случаев заболевания малярией среди солдат обеих сторон.[51]
Проказа
Проказа вызывается бациллами Mycobacterium leprae. Это хроническое заболевание с очень длинным инкубационным периодом: в среднем три-пять лет, а в литературе описан инкубационный период продолжительностью в 40 лет[52]. С 1985 года 15 миллионов человек по всему миру было вылечено от этой болезни.[53] В 2002 было выявлено 763 917 новых случаев. Предполагается, что в мире от одного до двух миллионов инвалидов по причине заболевания проказой.[54]
Проказа была известна человечеству как минимум с 600 года до н. э., с ней были хорошо знакомы цивилизации древнего Китая, Египта и Индии.[55] Во время Высокого Средневековья Западная Европа столкнулась с беспрецедентным распространением этой болезни.[56][57] В это время появились многочисленные лепрозории.
ВИЧ-инфекция
ВИЧ — вирус иммунодефицита человека, вызывающий заболевание с длительным инкубационным периодом — ВИЧ-инфекцию, последняя стадия которой известна как синдром приобретённого иммунодефицита (СПИД). В наиболее пострадавших от ВИЧ-инфекции и СПИДа странах пандемия препятствует экономическому росту и увеличивает бедность населения.[58]
- ВИЧ — по оценке Объединённой программы ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), с 1981 по 2006 год от болезней, связанных с ВИЧ-инфекцией и СПИД, умерли 25 млн человек. К началу 2007 года во всём мире около 40 млн человек (0,66 % населения Земли) являлись носителями ВИЧ.[59]
См. также
- Данный термин входит в следующую группу терминов:
| -демия | -зоотия | -фития | |
|---|---|---|---|
| Эн- | Эндемия | Энзоотия | Энфития |
| Эпи- | Эпидемия | Эпизоотия | Эпифития |
| Пан- | Пандемия | Панзоотия | Панфития |
Напишите отзыв о статье "Пандемия"
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_medicine/22263 Пандемия]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/medic2/33272 пандемия]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/150826 Пандемия]
- ↑ [www.golkom.ru/kme/16/2-366-3-3.html Пандемия — Краткая медицинская энциклопедия — Библиотека Природы]
- ↑ [vocabulary.ru/dictionary/480/word/pandemija Пандемия]
- ↑ Пандемия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.newsru.com/world/11jun2009/pandemia.html Планета охвачена пандемией гриппа A/H1N1 — впервые за 40 лет]. NEWSru (11 июня 2009). Проверено 27 июня 2009. [www.webcitation.org/61BUL58fU Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ [www.euro.who.int/influenza/AH1N1/20090611_11?language=Russian Грипп A(H1N1): объявлена фаза 6 предупреждения о пандемии, тяжесть которой оценивается как умеренная](недоступная ссылка — история). ВОЗ (11 июня 2009). Проверено 27 июня 2009. [web.archive.org/20090617230636/www.euro.who.int/influenza/AH1N1/20090611_11?language=Russian Архивировано из первоисточника 17 июня 2009].
- ↑ 1 2 Супотницкий М. В. [www.supotnitskiy.ru/stat/stat57.htm Эволюционная патология. К вопросу о месте ВИЧ-инфекции и ВИЧ/СПИД-пандемии среди других инфекционных, эпидемических и пандемических процессов] — М., 2009. — 400 с.
- ↑ [likar.org.ua/content/view/2770/339/lang,ru Медицинский портал: Чума — врачам, студентам, пациентам]
- ↑ 1 2 Даниэл М. [www.sivatherium.narod.ru/library/Daniel/main.htm Тайные тропы носителей смерти]. — М.Прогресс, 1990, с.52 — ISBN 5-01-002041-6
- ↑ Супотницкий М. В., Супотницкая Н. С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. — Кн. I: Чума добактериологического периода. — М.: Вузовская книга, 2006. — 468 с. — ISBN 5-9502-0093-4.
- ↑ Супотницкий М. В., Супотницкая Н. С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. — Кн. II: Чума бактериологического периода. — М.: Вузовская книга, 2006. — 468 с. — ISBN 5-9502-0093-4.
- ↑ .Kelley Lee (2003) «Health impacts of globalization: towards global governance». Palgrave Macmillan. p.131. ISBN 0-333-80254-3
- ↑ John Pike. [www.globalsecurity.org/wmd/intro/bio_cholera.htm Cholera- Biological Weapons]. Globalsecurity.org. Проверено 26 августа 2010.
- ↑ By G. William Beardslee. [www.earlyamerica.com/review/2000_fall/1832_cholera_part1.html The 1832 Cholera Epidemic in New York State]. Earlyamerica.com. Проверено 26 августа 2010.
- ↑ [www.ph.ucla.edu/EPI/snow/pandemic1826-37.html Asiatic Cholera Pandemic of 1826–37]. Ph.ucla.edu. Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwfcXFB Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.tngenweb.org/darkside/cholera.html The Cholera Epidemic Years in the United States]. Tngenweb.org. Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwg669l Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [web.archive.org/web/20080513221429/www.cbc.ca/health/story/2008/05/09/f-cholera-outbreaks.html Cholera’s seven pandemics], cbc.ca, December 2, 2008
- ↑ 1 2 [www.earlyamerica.com/review/2000_fall/1832_cholera_part2.html The 1832 Cholera Epidemic in New York State — Page 2]. By G. William Beardslee
- ↑ [www.ph.ucla.edu/epi/Snow/pandemic1846-1963.html Asiatic Cholera Pandemic of 1846—1963 ]. UCLA School of Public Health.
- ↑ Kohn George C. [books.google.com/books?id=tzRwRmb09rgC&pg=PA369&dq#v=onepage&q=&f=false Encyclopedia of plague and pestilence: from ancient times to the present]. — Infobase Publishing, 2008. — P. 369. — ISBN 0-8160-6935-2.
- ↑ Byrne Joseph Patrick. [books.google.com/books?id=5Pvi-ksuKFIC&pg=PA101&dq#v=onepage&q=&f=false Encyclopedia of Pestilence, Pandemics, and Plagues: A-M]. — ABC-CLIO, 2008. — P. 101. — ISBN 0-313-34102-8.
- ↑ [www.shtetlinks.jewishgen.org/Myadel/pandemics.htm Eastern European Plagues and Epidemics 1300–1918]. Shtetlinks.jewishgen.org. Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwgXfZv Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.1911encyclopedia.org/Cholera Cholera – LoveToKnow 1911]. 1911encyclopedia.org (27 октября 2006). Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwh6jb1 Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [query.nytimes.com/gst/abstract.html?res=9E05EED7123BE533A25753C2A9609C94619ED7CF The cholera in Spain], New York Times (20 июня 1890). Проверено 8 декабря 2008.
- ↑ Barry John M. The Great Influenza: The Epic Story of the Greatest Plague in History. — Viking Penguin, 2004. — ISBN 0-670-89473-7.
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/114078/cholera/253250/Seven-pandemics cholera :: Seven pandemics], Britannica Online Encyclopedia
- ↑ [www3.wooster.edu/History/jgates/book-ch3.html John M. Gates, Ch. 3, «The U.S. Army and Irregular Warfare»]
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/114078/cholera/253250/Seven-pandemics#ref=ref886683 Cholera (pathology)]. Britannica Online Encyclopedia.
- ↑ Тиф // [medarticle.moslek.ru/articles/41543.htm Энциклопедический словарь медицинских терминов. В 3-х томах] / Гл. редактор Б. В. Петровский. — М.: Советская энциклопедия, 1982. — 1424 с. — 100 000 экз.
- ↑ [urbanrim.org.uk/diseases.htm INFECTIOUS DISEASES IN HISTORY. A guide to their causes and effects]
- ↑ Супотницкий М. В., Супотницкая Н. С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. — Кн. I: Чума добактериологического периода. — М.: Вузовская книга, 2006. — 468 с. — ISBN 5-9502-0093-4.
- ↑ [www.nih.gov/news/research_matters/february2007/02262007flu.htm NIH Research Matters has moved]
- ↑ [www.who.int/mediacentre/factsheets/fs211/en/ грипп на сайте ВОЗ, апрель 2009]
- ↑ 1 2 эпидемии этих штаммов могут классифицироваться как пандемии только из-за широкого распространения заболевших по планете вследствие высокой мобильности людей в современном мире (конкретно этих — чаще во время инкубационного периода) и их потенциальной заразности. По числу заболевших и умерших они не идут ни в какое сравнение с пандемиями прошлого.
- ↑ World Health Organization (WHO). [www.who.int/mediacentre/factsheets/fs104/en/index.html Tuberculosis Fact sheet N°104 — Global and regional incidence.] March 2006, Retrieved on 6 October 2006.
- ↑ Centers for Disease Control. [www.cdc.gov/od/oc/Media/pressrel/fs050317.htm Fact Sheet: Tuberculosis in the United States.] (недоступная ссылка с 13-05-2013 (4000 дней) — история) 17 March 2005, Retrieved on 6 October 2006.
- ↑ [www.cdc.gov/TB/pubs/mdrtb/default.htm Multidrug-Resistant Tuberculosis]. Centers for Disease Control and Prevention.
- ↑ [birdflubook.com/a.php?id=40&t=p Torrey EF and Yolken RH. 2005. Their bugs are worse than their bite. Washington Post, April 3, p. B01]. Birdflubook.com. Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwhaHD6 Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [www.nature.com/nri/journal/v5/n8/abs/nri1666.html Immune responses to tuberculosis in developing countries: implications for new vaccines]. Nature Reviews Immunology 5, 661—667 (August 2005).
- ↑ [www.cdc.gov/malaria/facts.htm Malaria Facts] (недоступная ссылка с 13-05-2013 (4000 дней) — история). Centers for Disease Control and Prevention.
- ↑ Campbell, Neil A. et al. «Biology» Seventh edition. Menlo Park, CA: Addison Wesley Longman, Inc. 2005
- ↑ Scott P. Layne, M.D. UCLA Department of Epidemiology, «[www.ph.ucla.edu/epi/layne/Epidemiology%20220/07.malaria.pdf Principles of Infectious Disease Epidemiology / EPI 220] (недоступная ссылка с 13-05-2013 (4000 дней) — история)»
- ↑ Greenwood BM, Bojang K, Whitty CJ, Targett GA Malaria. — 2005. — Т. 365. — С. 1487-1498.
- ↑ [www.wgbh.org:81/cgi-bin/nph-algs.cgi/000000A/www.wgbh.org/schedules/program-info?program_id=2682027&episode_id=2682029 Hull, Kevin. (2006) «Malaria: Fever Wars». PBS Documentary]
- ↑ White NJ (April 2004). «Antimalarial drug resistance». J. Clin. Invest. 113 (8): 1084–92. DOI:10.1172/JCI21682. PMID 15085184.
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/science/nature/1180469.stm DNA clues to malaria in ancient Rome]. BBC News. February 20, 2001.
- ↑ [www.abc.net.au/rn/talks/perspective/stories/s776423.htm «Malaria and Rome»] (недоступная ссылка с 13-05-2013 (4000 дней) — история). Robert Sallares. ABC.net.au. January 29, 2003.
- ↑ [www.washington.edu/uwired/outreach/cspn/Website/Course%20Index/Lessons/7/7.html «The Changing World of Pacific Northwest Indians»] (недоступная ссылка с 13-05-2013 (4000 дней) — история). Center for the Study of the Pacific Northwest, University of Washington.
- ↑ [www.infoplease.com/cig/dangerous-diseases-epidemics/malaria.html A Brief History of Malaria]. Infoplease.com. Проверено 26 августа 2010. [www.webcitation.org/6GCwi508w Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [doktorland.ru/prokaza.html Проказа — Инфекционные болезни и их лечение — Современная медицинская энциклопедия]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/health/6522023.stm Leprosy 'could pose new threat']. BBC News. April 3, 2007.
- ↑ [www.cdc.gov/nczved/dfbmd/disease_listing/leprosy_ti.html Leprosy (Hansen’s Disease)].Centers for Disease Control and Prevention (CDC).
- ↑ [www.who.int/mediacentre/factsheets/fs101/en/ Leprosy]. WHO. Проверено 22 августа 2007. [www.webcitation.org/6GCwibX8I Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
- ↑ [archive.is/20120530044904/findarticles.com/p/articles/mi_m0IMR/is_1-2_81/ai_n16701818/ «Medieval leprosy reconsidered»]. International Social Science Review, Spring-Summer, 2006, by Timothy S. Miller, Rachel Smith-Savage.
- ↑ Boldsen JL (February 2005). «[www3.interscience.wiley.com/journal/108564968/abstract Leprosy and mortality in the Medieval Danish village of Tirup]». Am. J. Phys. Anthropol. 126 (2): 159–68. DOI:10.1002/ajpa.20085. PMID 15386293.
- ↑ Greener, R. AIDS and macroeconomic impact // S, Forsyth (ed.): State of The Art: AIDS and Economics, IAEN, — 2002, p. 49-55.
- ↑ [data.unaids.org/pub/EpiReport/2006/2006_EpiUpdate_Ru.pdf UNAIDS/WHO AIDS Epidemic Update: December 2006] Файл PDF, 2,7 MB
Литература
- Гезер. История повальных болезней. В 2-х частях / Сочинение профессора Гезера. Перевод с немецкого. — СПб.: Типография Министерства Внутренних Дел, 1867. VI,IV,423 c. + IV,224,48,21 c.
- Давлетшин Ф. А., Соловова С. О., Петручук О. Е. [www.rusnauka.com/20_DNII_2012/Medecine/3_113966.doc.htm Пандемии холеры в мире и её профилактика в Российской Федерации]
Отрывок, характеризующий Пандемия
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
