Панджаитан, Дональд

Дональд Исаак (Исаакус) Панджаитан
индон. Donald Isaac (Izacus) Panjaitan
Дата рождения	9 июня 1925(1925-06-09)
Место рождения	Балиге, Северная Суматра, Голландская Ост-Индия
Дата смерти	1 октября 1965(1965-10-01) (40 лет)
Место смерти	Джакарта, Индонезия
Принадлежность	Индонезия Индонезия
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1945—1965
Звание	бригадный генерал генерал-майор (посмертно)
Командовал	Национальная армия Индонезии
Сражения/войны	Война за независимость Индонезии (1945—1949)
Награды и премии	Национальный герой Индонезии,

Дональд Исаак (Исаакус) Панджаитан (индон. Donald Isaac (Izacus) Panjaitan) — индонезийский военный деятель, бригадный генерал, национальный герой Индонезии. С 1963 по 1965 годы — четвёртый заместитель начальника штаба сухопутных войск Национальной армии Индонезии. Во время попытки государственного переворота, совершённой левой группировкой «Движение 30 сентября», убит мятежниками в собственном доме.

Ранние годы жизни

Дональд Панджаитан родился в 1925 году на Северной Суматре. Вскоре после того, как он окончил среднюю школу, Индонезия была оккупирована японскими войсками. Во время японской оккупации Панджаитан прошёл обучение на курсах сержантского и младшего офицерского состава ополчения «Гиюгун» (индон. Giyugun), формировавшегося японской оккупационной администрацией из индонезийцев. После окончания курсов был отправлен на службу в город Паканбару, где служил до окончания японской оккупации.

Карьера в индонезийской армии

В ноябре 1945 года Дональд Панджаитан вступил в ряды молодой индонезийской армии в должности командира батальона. В марте 1948 года он был назначен заместителем командира 11-й дивизии «Бантенг» (англ. XI/Banteng Division) по учебно-воспитательной работе. Позже Панджаитан стал четвертым заместителем командующего Суматранской армии, курирующим снабжение войск. В 1947 году, когда голландцы начали новое крупномасштабное наступление против индонезийских войск, известное как вторая полицейская акция, Панджаитан был назначен ответственным за снабжение всей армии.

После того, как в 1949 году Нидерланды признали независимости Индонезии, Панджаитан был переведён в штаб-квартиру Суматранской дивизии в Медане. 2 января 1950 он был назначен начальником оперативного штаба 1-й дивизии «Букит Барисан» (индон. I/Bukit Barisan), а затем — представителем командующего 2-й дивизии «Шривиджая» (индон. II/Sriwijaya). С октября 1952 по июль 1957 года Панджаитан служил в качестве индонезийского военного атташе в Бонне, столице Федеративной Республики Германии; после возвращения из ФРГ он стал служить в Генеральном штабе. С декабря 1963 по июль 1964 года обучался в американском командно-штабном колледже Форт Ливенворт (штат Техас), после окончания которого был назначен четвёртым заместителем начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-лейтенанта Ахмада Яни.

Смерть

Ранним утром 1 октября 1965 года левая военная группировка, известная как Движение 30 сентября и состоящая в основном из младших офицеров, попыталась совершить государственный переворот. По приказу руководителей Движения, была предпринята попытка похищения семи генералов — членов Генерального штаба индонезийской армии, в том числе и Дональда Панджаитана. Мятежники взломали ворота дома Панджаитана на улице Джалан Хасанудин (индон. Jalan Hasanudin) в южноджакартском районе Кебайоран Бару индон. Kebayoran Baru), ворвались в дом и убили нескольких слуг генерала, спящих на первом этаже. Угрожая семье Панджаитана, они потребовали от него немедленно спуститься вниз, но генерал предпринял попытку сбежать. Тогда мятежники открыли оногь и убили его; тело Панджаитана в армейском грузовике было отвезено в джакартское предместье Лубанг Буайя (индон. Lubang Buaya — буквально «крокодилья яма») и сбросили в яму.

5 октября, после провала попытки переворота, тела убитых мятежниками генералов, в том числе и генерала Дональда Панджаитана, были торжественно перезахоронены на Кладбище Героев в джакартском районе Калибата. В тот же день убитым генералам президентским декретом под номером 111/KOTI/1965 было посмертно присуждено почётное звание Героев революции (англ. Heroes of the Revolution), а Панджаитану посмертно присвоено звание генерал-майора.

Награды

• Национальный герой Индонезии;
• Орден «Звезда Республики Индонезии» 2-й степени (1965)

Литература

• Anderson, Benedict R O'G & McVey, Ruth (1971), A Preliminary Analysis of the October 1, 1965 Coup in Indonesia, Modern Indonesian project Southeast Asian Program, Cornell University, Ithaca, NY

• Bachtiar, Harsja W. (1988), Siapa Dia?: Perwira Tinggi Tentara Nasional Indonesia Angkatan Darat (Who is S/He?: Senior Officers of the Indonesian Army), Penerbit Djambatan, Jakarta, ISBN 979-428-100-X

• Mutiara Sumber Widya (publisher)(1999) Album Pahlawan Bangsa (Album of National Heroes), Jakarta

• Sekretariat Negara Republik Indonesia (1975) 30 Tahun Indonesia Merdeka: Jilid 3 (1965-1973) (30 Years of Indonesian Independence: Volume 3 (1965-1973)

• Secretariat Negara Republik Indonesia (1994) Gerakan 30 September Pemberontakan Partai Komunis Indonesia: Latar Belakang, Aksi dan Penumpasannya (The 30 September Movement/Communist Party of Indonesia: Bankground, Actions and its Annihilation) ISBN 979-08300-025

• Sudarmanto, Y.B. (1996) Jejak-Jejak Pahlawan dari Sultan Agung hingga Syekh Yusuf (The Footsteps of Heroes from Sultan Agung to Syekh Yusuf), Penerbit Grasindo, Jakarta ISBN 979-553-111-5

Отрывок, характеризующий Панджаитан, Дональд

– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.