Панов, Михаил Фёдорович

Михаил Фёдорович Панов
Міхаіл Фёдаравіч Паноў
Дата рождения	21 ноября 1901(1901-11-21)
Место рождения	д. Овчинниково, Невельский уезд, Витебская губерния
Дата смерти	8 мая 1979(1979-05-08) (77 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1919—1967
Звание
Командовал	48-я отдельная механизированная бригада 33-я танковая дивизия 1-й гвардейский танковый корпус 1-я танковая дивизия 4-я гвардейская танковая дивизия 5-я гвардейская механизированная армия 50-й гвардейский стрелковый корпус 7-я механизированная армия 7-я танковая армия
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранных государств:

Михаил Фёдорович Панов (21 ноября 1901 года, д. Овчинниково, Витебская губерния — 8 мая 1979 года, Москва) — советский военный деятель, генерал-лейтенант танковых войск (19 апреля 1945 года). Герой Советского Союза.

Начальная биография

Михаил Фёдорович Панов родился 21 ноября 1901 года в деревне Овчинниково в семье крестьянина. Белорус.

Окончив сельскую школу, работал на Обуховском заводе в Петрограде (ныне Санкт-Петербург).

В 1919 году вступил в ряды РКП(б).

Военная служба

Гражданская война

С мая 1919 года служил в рядах РККА. Воевал красноармейцем 1-го сводного коммунистического полка на Западном фронте.

Межвоенное время

В 1921 году окончил Петроградские советские военно-технические курсы и с февраля по сентябрь 1921 года работал на должности заведующего экспедицией Петроградских окружных военно-инженерных мастерских, а затем на должности помощника политического инспектора Сергеевского полигона.

В 1924 году Панов окончил Военно-броневую командную школу и с сентября 1924 года служил командиром танка, командиром танкового взвода, командиром роты тяжёлых танков Отдельного танкового полка.

В 1929 году окончил курсы усовершенствования комсостава «Выстрел» и с ноября 1929 года служил командиром танковой роты и начальником полковой школы 2-го танкового полка. В январе 1931 года был назначен на должность командира танковой роты в 1-м танковом полку, а в мае 1932 года — на должность командира учебного батальона 80-го полка 5-й механизированной бригады. С декабря 1932 по декабрь 1933 года работал начальником технической части и помощником командира 5-й механизированной бригады по технической части.

В 1938 году окончил Военную академию моторизации и механизации РККА.

В ноябре 1938 года Панов был назначен на должность командира 48-й отдельной механизированной бригады, а в марте 1941 года — на должность командира 33-й танковой дивизии (11-й механизированный корпус, Западный Особый военный округ).

Великая Отечественная война

С началом войны 33-я танковая дивизия отражала атаки превосходящих сил противника и участвовала в контрударе под Гродно, затем попала в окружение. Полковник Панов вышел из окружения в октябре 1941 года.

В октябре 1941 года был назначен на должность помощника генерал-инспектора Главного автобронетанкового управления РККА. Находясь на этой должности, Панов принял участие в обороне Москвы, находясь в войсках Западного фронта.

С ноября 1942 года командовал бронетанковыми и механизированными войсками 2-й гвардейской армии (Сталинградский фронт). Принял участие в Сталинградской битве.

В апреле 1943 года Михаил Фёдорович Панов был назначен на должность командира 1-го гвардейского танкового корпуса. Принимал участие в Курской битве, Гомельско-Речицкой, Рогачевско-Жлобинской операций.

7 июня 1943 года было присвоено звание «генерал-майор танковых войск».

В ходе Белорусской операции корпус 26 июня 1944 года в районе посёлка Паричи преодолел болота по выстеленным гатям, устремившись вглубь территории противника, и 3 июля 1944 года корпус соединился в районе Минска со 2-м гвардейским танковым корпусом. Группировка войск противника восточнее Минска попала в окружение, и вскоре часть была ликвидирована, а другая часть была взята в плен.

В ходе Восточно-Прусской операции корпус освободил города Млава, Зольдау и Плоньск.

23 марта 1945 года корпус обходным манёвром вышел на южную окраину города Цоппот и овладел северной частью города Данцига и городом Олива, сейчас находящимся в черте Гданьска, и затем форсировал рукав Вислы.

В ходе Берлинской операции корпус освободил города Штрасбург, Фридланд, Деммин, Рибниц, Марлов и вышел к реке Эльба, соединившись одним из первых с союзными войсками.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии генерал-лейтенанту танковых войск Михаилу Фёдоровичу Панову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 7314).

Послевоенная карьера

С июля 1945 года командовал 1-й танковой дивизией, с июня 1946 года — 4-й гвардейской танковой дивизией, а с марта 1949 по сентябрь 1951 года — 5-й гвардейской механизированной армией.

В 1952 году окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С января 1953 года командовал бронетанковыми и механизированными войсками Ленинградского военного округа, с декабря 1953 года — 50-го гвардейского стрелкового корпуса, с октября 1954 года — 7-й механизированной армией, преобразованной в мае 1957 года в 7-ю танковую армию. С мая 1958 года службу проходил в должности первого заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа.

В мае 1960 года Михаил Фёдорович Панов был зачислен в распоряжение Главнокомандующего сухопутными войсками и в декабре 1960 года был назначен на должность начальника инженерно-тактического факультета, в июле 1961 года — на должность начальника командного факультета Военной академии бронетанковых войск.

В феврале 1967 года генерал-лейтенант Михаил Фёдорович Панов вышел в отставку, после чего жил в Москве, где и умер 8 мая 1979 года. Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

СССР

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 7314 (29.05.1945);
• два ордена Ленина (21.02.1945, 29.05.1945);
• четыре ордена Красного Знамени (в т.ч. 01.04.1943, 03.11.1944, 1949);
• орден Суворова 1-й степени (06.04.1945);
• два ордена Суворова 2-й степени (15.01.1944, 23.07.1944);
• орден Кутузова 2-й степени (27.08.1943);
• медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»;
• другие медали.

Других стран

• Орден «Крест Грюнвальда» III степени, ПНР, (1945);
• медаль «За Одер, Нейсе, Балтику», ПНР, (1945).

Почётный гражданин

• Почётный гражданин города Марьина Горка с 1969 года.

Память

Имя Героя Светского Союза М. Ф. Панова носит Государственное образовательное учреждение города Москвы «Колледж метростроя № 53», на здании колледжа установлена мемориальная доска. Именем командира 1-го гвардейского танкового корпуса названа улица в г. Речица Гомельской области, установлена мемориальная доска на доме № 1.

Литература

• Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. 1941—1944. Записки командарма. — М.: Наука, 1973.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5000 Панов, Михаил Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Панов, Михаил Фёдорович

Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.