Панорама Герца
Панорама Герца — визирный и угломерный оптический прибор наземной артиллерии и реактивных установок залпового огня. Обеспечивает наведение орудия в вертикальной и горизонтальной плоскостях.
Применяется при стрельбе как по видимым целям, так и по невидимым (целям закрытым рельефом или выпуклостью земной поверхности).
Особенности конструкции
Механизм наведения состоит из:
- угломерного механизма для наведения в горизонтальной плоскости
- механизма углов возвышения для наведения в вертикальной плоскости
В «Описании панорамного приспособления обр. 1906 г. для 3-дм. полевой скорострельной пушки обр. 1902 года» (Изд. 1909 г. Санкт- Петербург) говорится:
«…преимущества панорамы перед угломером заключаются в том, что в какой бы точке горизонта ни находилась точка наводки:
- Наводчик не меняет своего места у орудия.
- Наводчик видит точку наводки увеличенной в 4 раза.
- Изображение точки наводки и перекрестие находятся на одном расстоянии от глаза, чем увеличивается точность наводки.
- При наводке требуется совместить только две точки — центр перекрестия и точку наводки, этим наводка значительно сокращается.
- Колебания глаза не отражаются на точности наводки.
- Горизонтальные углы поворота панорамы можно измерять с точностью до 1/6000 части окружности (0,001 дистанции)»…
В середине 20-го века конструкция была усовершенствована добавлением в неё искусственной точки наводки — коллиматора, что позволило использовать панораму в темное время суток и в плохих метеоусловиях.[1]
История создания и производства
Названа в честь создавшей её немецкой фирмы «Гёрц», которая разработала панораму по схеме, предложенной швейцарцем Корроди[2].
В России панорама была испытана в 1904 году и принята на вооружение в 1906 году[2].
Производство оптических панорам в России было развернуто на основе оптической мастерской Обуховского сталелитейного завода. По свидетельству академика А. Н. Крылова панорамы Обуховского завода ни в чём не уступали панорамам фирмы «Гёрц»[2].
C 1914 года панорамы Гёрца так же производились в реквизированных мастерских Цейса-Гёрца, в которых они собирались из импортных деталей и по чужим чертежам.[1]
В Англии устройство получило название «dial sight», в США используется название «panoramic telescope».
Изображения
- Model 1909 76mm Mountain Gun 4.jpg
Прицел без панорамы 76-мм горной пушки обр. 1909 г., вероятно, финского производства, в том же музее
- 122-мм ГАУБИЦА обр. 1938 г. № 12671 (4).jpg
Панорамный прицел 122-мм гаубицы М-30
- 76.2 mm divisional gun M1902-30 in SPB1.jpg
Устройство панорамного прицела 76 мм пушки обр. 1902/30
- 76-мм пушка образца 1936 года (4).jpg
Панорамный прицел пушки ЗИС-3, Военно-исторический музей в СПб
Напишите отзыв о статье "Панорама Герца"
Примечания
|
Это заготовка статьи о военной технике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи об артиллерии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Панорама Герца
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
